тут надобно с источником рядом находиться.
Стево и сам уже не понимал, притворяется ли Вайя или слышит, что духи Вэли нашёптывают.
– Благословляю. Моё дитя, – тяжело дыша, мокрая от пота и трясущаяся как в лихорадке, произнесла Вайя, и Надья выпустила её руки, прижав их ко рту. Вскрикнула, мотнула головой и стала оседать, словно за спиной стена была. Медленно вздыбилась юбка, Надья упала на колени, так и не отняв рук от лица, а потом некрасиво завалилась набок, показав заплатки на чулках.
Вайя же продолжала лежать и дрожать выкрикивая:
– Моё дитя, приди ко мне! Дай обнять!
Стево первым ринулся на сцену, оттолкнул Вэли и Петру, склонившихся над Надьей, а толпа уже пришла в движении. Какая-то баба протяжно заголосила, но всё больше над головами собравшихся проносился звук, словно ухает большой филин.
– Стойте на месте, – писклявым голосом крикнул Инквизитор. – Лекарю тут надо, потом всё остальное, но никто не уходит, я лично за каждым присмотрю.
Ответом ему был дикий рёв жениха.
Стево слышал вполуха, он смотрел на Надью, чей остекленевший взгляд не оставлял сомнений: мертва. Вайя тем временем пришла в себя и испуганно озиралась по сторонам, сев на столе и поджав ноги, как испуганный воробышек. Сейчас не до неё, с ней всё в порядке, Стево почувствовал бы, коли не так.
Он смотрел на шею Надьи, с которой слетел платок с расписными по краю цветами. Смотрел и видел тёмные пятна в виде полумесяца. Тут и думать нечего: отравлена. И обескровлена.
Глава 6
Вайолка
Веки Вайолки смыкались, спать хотелось так сильно, что вот, казалось бы, чего проще: ложись на стол на бочок, свернись калачиком, подложив ладони под щёку, и засыпай, как в детстве, когда бабушка укладывала её в свою постель и укрывала тёплой накидкой. Вайолка и сейчас бы не отказалась от того самого пледа: знобило, словно в лихорадке.
– Вставай и уходи за сцену, – над ней наклонилось лицо Вэли, искажённое мертвенной бледностью и красными прожилками белков глаз. Он выглядел как живой мертвец, но Вайолке почему-то было его жаль, как жалко видеть поваленное в грозу, некогда крепкое дерево. – Живо!
Он потянул её за руку, похлопал по щекам, и вот уже сон отступил за порог, но не снял зимних чар. Вайя была здесь и как бы наблюдала за всем со стороны: вот Стево наклонился над мёртвой девушкой, из-за его плеча в остекленевшие глаза заглядывал Инквизитор, а толпа шумела вне шатра, как некая грозная сила, наступающая на беззащитных, прячущихся в тени от неизбежного рока.
Вайолка остановилась, не в силах сойти с места. Голова гудела, но дело было не в этом.
Она вдруг почувствовала жжение на запястье, на которое днём раньше Инквизитор поставил печать, и увидела на коже красноватый след от ожога в виде ровного завитка. А когда подняла глаза, обнаружила, что Инквизитор тоже смотрит на неё и улыбается кончиками губ. «Я же говорил!», – вот что означала такая улыбка.
– Да иди уже, Петру, проводи! – Вэли толкнул её в плечо, и Вайолка снова