мало – молодежь, юнкера, отряд генерала Попова и части полковника Чернецова. Пару сотен наберется от силы. Красноармейцы уже совсем рядом, а у них сил в десятки раз больше. Да-да, не на порядок, а в несколько порядков. Конкретнее – они уже недалеко от Новочеркасска…
«Как меняют людей обстоятельства! – подумал Алексеев и внимательно взглянул в глаза донскому атаману. – Но он должен же понимать, что обстоятельства переменчивы, принципы – никогда. Разумный человек применяется ко всяким обстоятельствам. Ловкий человек создает их. Деятельный тип умеет использовать их. Нерешительный человек дает им ускользнуть».
Красные кавалерийские отряды, словно лава вулкана, выжигали любые очаги сопротивления в округе. Алексеев находился в растерянности. Он знал, что мужественный Каледин зря паниковать не будет. От тягостных раздумий Алексеева отвлек крик, доносившийся с улицы. Он подошел к окну и увидел жуткую картину, как солдат отнимал у женщины узелок с хлебом. Она сопротивлялась, кричала, царапала его, зовя на помощь, но вояка резким рывком все-таки выхватил у нее паляницу, от чего она упала наземь. А грабитель, выбросив платок, стал убегать, заталкивая добычу за пазуху под шинель.
Через мгновение он скрылся за углом соседнего дома.
«Вот до чего мы докатились!» – возмутился седой генерал.
На него нахлынули воспоминания, бессвязно возникали полузабытые картины детства и быстро промелькнувшей юности. Потом, словно прогрохотал в памяти длинный тяжеловесный поезд, – военная служба, бои под Плевной с ранением в бытность ординарцем у легендарного генерала Скобелева, учеба в Николаевской военной академии, получение генеральского чина, участие в Русско-японской войне 1904–1905 годов и Русско-германской с последней должностью начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего. А потом череда революций и конец России. И вот он здесь в качестве Верховного руководителя Добровольческой армии.
Утром 29 января 1918 года на Войсковом круге царило уныние.
Дежурный по штабу принес телеграмму от Л. Г. Корнилова. В ней говорилось об отходе Добровольческой армии на Кубань.
Атаман Каледин понял – это конец вольнице, потому что ни сил, ни желания у станичников воевать, а тем более одолеть красную лавину нет. Рассчитывать на чудо атаман не мог, так как считал, что взывать к чуду – развращать волю. Он медленно поднялся из-за стола и тихо промолвил руководителям станичников:
– Дальнейшая борьба бесполезна. Лично я полагаю, что нам всем нужно сложить полномочия и передать власть городскому самоуправлению. Мы должны всегда помнить, что у дьявола есть свои чудеса. У нас этих чудес сегодня нет.
– Атаман, надо обсудить создавшееся положение, может, найдем выход из тупика, – предложил один из членов Круга.
– От слов погибла Россия, – возразил атаман. – Заболтали ее длинноязыкие. Дело, понимаешь, дело должно быть на кончике слова.
На Круге решили в 16:00 подписать акт о передаче власти. Сдав всю