крупное сельскохозяйственное производство с начала 80-х годов. Объяснение того, почему наряду с этим так сильно увеличили свою площадь именно средне-крестьянские хозяйства, мы увидим в следующей главе» (S. 174).
Г-н Булгаков усматривает в этом изображении «вопиющее противоречие с действительностью», но его доводы и на этот раз нисколько не оправдывают такого решительного и смелого вердикта и ни на йоту не колеблют заключения Каутского. «Прежде всего, интенсификация хозяйства, если бы она произошла, не объясняет еще собою и относительного, и абсолютного уменьшения пашни, уменьшения всего удельного веса группы хозяйств в 20–1000 ha. Размеры пашни могли бы увеличиться одновременно с увеличением числа хозяйств; последнее должно бы лишь (sic!) увеличиться несколько быстрее, так что размеры площади каждого данного хозяйства стали бы менее»[88].
Мы нарочно выписали целиком это рассуждение, из которого г. Булгаков выводит, будто «уменьшение размеров предприятия под влиянием роста интенсивности есть чистая фантазия» (sic!), потому что это рассуждение рельефно показывает нам ту самую ошибку злоупотребления «данными статистики», от которой так убедительно предостерегал Каутский. Г-н Булгаков предъявляет к статистике площадей хозяйств требования, до смешного строгие, придает этой статистике такое значение, которого она никогда не может иметь. Почему, в самом деле, площадь пашни должна была «несколько» увеличиться? Почему интенсификация хозяйства (ведущая иногда, как мы видели, к продаже и сдаче в аренду крестьянам удаленных от центра кусков имения) не «должна» была передвинуть известное число хозяйств из высшего разряда в низший? почему она не «должна» была уменьшить площадь пашни хозяйств в 20–1000 гектаров[89]? В промышленной статистике уменьшение суммы производства крупнейших фабрик говорило бы об упадке крупного производства. Уменьшение же площади крупных имений на 1,2 % ровно ничего не говорит и не может говорить о размерах производства, нередко растущих с уменьшением площади хозяйства. Мы знаем, что в Европе вообще происходит то вытеснение зерновых хозяйств скотоводственными, которое особенно сильно в Англии. Мы знаем, что этот переход требует иногда уменьшения площади хозяйств, но не странно ли было бы выводить из уменьшения площади хозяйств упадок крупного производства? Поэтому, между прочим, «красноречивая таблица», приводимая г. Булгаковым на стр. 20-й и показывающая уменьшение числа крупных и мелких, увеличение числа средних (5–20 гектаров) хозяйств, имеющих скот для полевых работ, ровно ничего еще не доказывает. Это могло зависеть и от перемен в системах хозяйства.
Что крупное сельскохозяйственное производство в Германии стало более интенсивным и более капиталистическим, это видно, во-первых, из роста числа сельскохозяйственных паровых машин: с 1879 по 1897 г. увеличение в пять раз. Г-н Булгаков совершенно напрасно ссылается в своем возражении на то, что абсолютное число всех вообще (а не паровых) машин у мелких хозяйств (до 20 гектаров) гораздо больше, чем у крупных,