человек. – Я вас прошу! В Тварьбурге много чего случается! И жуткого и страшного! Но сюда лучше не ходить! Никогда! Посмотрите! Дома по соседству опустели! Вон дом, вон дом! Все пустые стоят!
Я рада, что от чудовища есть какая-то польза!
– Так что не ходите… – мотал головой прохожий. – Пожалейте себя! Вы еще такая молодая! Понимаю, что у вас в жизни случилось что-то ужасное. Я вижу ваше заплаканное лицо. Но это не повод идти умирать, как другие разочарованные девушки в лапах мерзкого и ужасного чудовища! Одумайтесь! Все еще можно исправить!
– Конечно можно! Спасибо, что сказали! – заметила я, сплевывая грязь. – Мы очень благодарны, что вы предупредили! Мы сегодня же отловим эту тварь и заставим ее платить за дом третью часть! Исправим несправедливость! А то живет себе на халяву! Пусть тоже платит! Вот мой родственник обрадуется!
Добрый прохожий отшатнулся от меня и пошел по своим делам. А я с лязганьем закрыла ворота и направилась в сторону горгулий и дверей.
***
То, что сказал прохожий было чистейшей правдой. Дома соседей опустели очень быстро. А оставшиеся, стойкие соседи, частенько видели несчастных девушек, переступающих порог дома, чтобы никогда больше не выйти из него.
И сейчас чудовище стояло возле двери, задыхаясь от гнетущей жажды. В нем осталось мало человеческого. Разве что оболочка, которая и ввела в заблуждение юную провинциалку.
Опасны не те чудовища, которые рыскают в темноте и ужасают своим видом, давая шанс сбежать с диким криком.
Опасны те красивые чудовища, в которых никогда не заподозришь чудовище. Которые умеют вежливо улыбаться, читать газеты, колдовать и даже мрачно шутить.
Таких чудовищ нужно бояться в первую очередь. Потому, что как только ты поймешь, кто перед тобой, бывает уже поздно.
За дверью послышались шаги. В голове чудовища промелькнула мысль: «Она!». Это слово звонко капало внутри кровью: «Ужин! Ужин! Ужин!». И заставляло нервно сглатывать. Бледная рука, лежавшая на старинных обоях, дрогнула. А из нее поползли длинные черные кровожадные когти, готовые вцепиться в нежную девичью плоть.
«Она войдет, и я…», – задыхалось чудовище, облизывая пересохшие губы. «Пусть только войдет!», – билась в голове чудовища одна единственная мысль.
Конечно же чудовище не поверило в то, что это его дальняя родственница. За время отсутствия новоявленной «родственницы», оно мысленно перебрало свое генеалогическое древо, разделяя родню на вкусные и невкусные. А потом убедилось, что они точно не родственники. Так что угрызений совести и легкого несварения можно не ждать.
Дверь распахнулась. Чудовище было наготове. Оно представляло удивленные и напуганные глаза девушки, последний крик, переходящий в глухой стон и грохот падающего тела. А следом и таинственный шелест исчезающего во мраке тела по полу.
Чудовище бросилось к девушке, но на подлете резко остановилось. Что-то было не так.
Вместо красивой девушки на пороге стоял вонючий и грязный с ног до головы ужас. С «ужаса» текла грязная вода.
– Меня не