и один атом кислорода (Ar = 16 а.е.м.). Не вода, в общем, а водка. Или даже спирт.
Николай наливает из графина полстакана. Залпом выпивает. Утирается рукавом. В имении графини Софьи Георгиевны он так себя никогда не ведет – салфетки, платочки. А теперь рукавом.
– Не здесь тебя убью! На пристани. Чтобы твой труп сразу свалился в воду. И не всплыл до весны, когда его обглодают рыбы и отложат в нем свои яйца моллюски.
Савва морщится – не от страшной картины, а от чудовищного невежества. Необразованные они люди, эти Константиниди. Один брат законов стихосложения не выучил, другой не знает, что моллюски не откладывают яйца.
– У морских двустворчатых дробление спиральное, – бормочет Савва. – Гаструла превращается в типичную трохофорообразную личинку и развитие идет с метаморфозом. На спинной стороне образуется зачаток раковины, сперва непарный, потом перегибающийся и образующий две створки, после чего личинка опускается на дно и постепенно превращается во взрослую форму.
– Гаструла, говоришь, – повторяет незнакомое слово Николай.
Наливает себе еще полстакана и хохочет.
– Гаст-рруллааа!
Развозит его прямо на глазах – наглядная иллюстрация пагубного влияния этилового спирта на организм здорового человека! Смеяться над простым зоологическим термином здоровый человек может только в стадии алкогольного опьянения. Обидно, что серьезные ученые до крайнего мало внимания уделяют этому фактору, особенно в России, где алкоголь в опасных дозах пьют все слои населения.
– Познакомишься со своей гаструлой уже ночью! На твоем трупе она и превратится во взрослую особь!
Так же залпом выпивает еще полстакана.
– Думаешь, я тебя спасу? Или по-тихому пристрелю, избавив от мучений?
Занюхивает краюхой сдобного хлеба, лежащего в изящной хлебнице на столе. Российские офицеры, пусть даже этнические греки, хлебом выпитое не занюхивают. Где это Константиниди таких дурных манер набрался?
– Я при всех тебя пристрелю! При всех!
Еще водки из графина наливает.
– Чтобы никто сказать не мог, что капитан Константиниди покрывает ишачившего на красных приятеля! Чтоб видели все пристрелю!
Выпивает еще четверть стакана и кричит:
– Увести!
Повернувшись к Савве, добавляет:
– Ночью увидимся. В последний раз. Сейчас еще партию таких, как ты, подвезут, чтоб веселее стрелять было.
И пьяно мерзко хохочет.
Конец всего
Даля
Москва. Недавно
– Ты сдурела?!
Орёт! Как это с ним последнее время случается.
Олень, Оленев[1], олигарх, владелец собранной Далей для него уникальной коллекции, орет!
Но если раньше она облегченно выдыхала – орет не на нее, то теперь именно на нее.
Не слыша возражений, орет!
– Мне всё время говорили, что ты мне фуфло подсовываешь!
Ему «всё время говорили»! Конечно же, говорили! Все, кто хотел сожрать выскочку, случайно попавшую в ближний круг недавнего