рамёном, мы говорили о жизни. Парни делились смешными историями из учёбы, вспоминали, как познакомились давно, ещё в Пекине, часто дёргали меня и спрашивали, куда я направлюсь после окончания школы. Я не знала, куда податься, а поэтому просто пожимала плечами, пережёвывая лапшу. Спрашивали о том, какие, возможно, есть таланты и увлечения, но я постеснялась сказать, что у меня есть талант влипать по самый зад в неприятности, а увлечения… ну, фанатею от Ли Чон Сока и, как грёбаный сасэн-фанат, собираю информацию о нём: на каких мероприятиях был, с какими айдолами фотографировался, когда будут съёмки следующей дорамы с его участием. Вспомнив любимого актёра, улыбнулась, давая себе слово, что пересмотрю «Пока ты спишь» и снова потону в слезах.
– Слушай, а ты мне нравишься. – Тан был на редкость прямолинейным, и эта его черта максимально загоняла в краску. По-хорошему, надо поблагодарить, улыбнуться, но я спрятала глаза, чувствуя руку Энлэя на своей пояснице. Этот мальчик был чересчур тактильным, но вместе с этим все его касания воспринимались как что-то новое, необычное, из ряда вон выходящее. Смешно было от того, как он действовал на меня: я даже в куклу превращалась, пылала адским пламенем или, наоборот, покрывалась коркой льда. Подруга говорила, что это нормально, когда так чувствуешь человека. Но ненормально, когда он прикосновениями заставлял меня подчиняться ему.
Он не был абьюзером, ни капли такого не содержалось ни в характере, ни во взгляде, и это очень сильно успокаивало. Даже в редкие наши ссоры, когда я сбегала вся в слезах, он не поднимал на меня руку, не пытался давить психологически. Энлэй был моим чёртовым кислородом, когда вокруг распылили углекислый газ, разрывающий альвеолы на клочки.
Когда мой спутник отлучился в туалет, Тан глотнул заваренный в термосе чай. Он смотрел на меня немного настороженно, с лёгким опасением в глазах цвета горького шоколада с лёгким вкраплением орехов, и в первые секунды я не поняла, чего он опасался. Не меня, нет: не того, что я обожгусь, и не того, что я могу разыграть стерву или соблазнительницу перед парнем, на которого в любом плане, кроме дружеского, мне было наплевать.
– Будь с ним осторожнее, хорошо? – раздался немного смущённый голос парня. В нём было немного неловкости, щепотка смущения и лёгкий привкус горечи. – Вообще, не принято так говорить, но мой друг может оказаться редкостным козлом, которого не остановят ни слёзы, ни мольбы.
– Всё будет нормально, – заверила парня я, широко улыбаясь. – Тебе не о чем волноваться, оппа.
Наверно, Ливей знал больше, чем говорил, поэтому и улыбка у него была такой: понимающей, с лёгким сочувствием. Он почесал щёку и воскликнул что-то на китайском, увидев друга. Я резко обернулась, чуть не снеся тарелку со стойки, которую в последнее мгновение только подхватила. Не хотелось бы, чтобы мои штаны или кофта были испачканы в сырном, немного солёном бульоне.
– Порядок, друг? – Я заметила мимолётное движение – Энлэй спрятал телефон в кармане штанов. Не напряглась, только прочистила