для тех, кто бродил по великолепным паркам Царского Села, рижский скорее смахивал на ухоженный двор барской усадьбы средних размеров. И вот сейчас в Малом началось какое-то строительство – возводили дощатое здание. Работники только приступили к делу, но уже можно было понять, что оно будет круглым.
– Что это, мисс Бетти? – спросил старший, Вася.
– Сколько можно просить, чтобы меня не звали мисс Бетти? – отвечала я. – У меня, слава Богу, есть русское имя, которое тебе прекрасно известно.
– А почему нельзя, если вы говорите по-английски, Елизавета Ивановна?
– Потому что я русская. Вот ты же учишь латынь – и что, когда ты сможешь прочитать наизусть «Exegi monumentum», так уж и станешь древним римлянином? – спросила я.
Вася задумался – он уже пробовал читать Плутарха и кое-что знал об этом народе, но ему не понравилось, что Юлий Цезарь и Брут носили какие-то складчатые простыни, не стесняясь появляться в них на людях, а не яркие мундиры наподобие гусарских.
– Это будет дом? А почему в парке? А какие будут окна? – Николенька, очевидно, решил, что у круглого сооружения и окошки должны быть соответствующие, не говоря уж о дверях.
– Знаете, дети, похоже, что там строят цирк, вроде того, что в столице на Фонтанке, – ответила я мальчикам, но не сразу, а вспомнив недавний разговор в гостиной.
Общество у нас по четвергам собирается почти изысканное – недостает, конечно, господ сочинителей, как в порядочном петербуржском или московском салоне, но некоторые молодые чиновники весьма начитанны и могут потолковать о Пушкине или Загоскине, именуя их литераторами, как будто русское слово уже отменили. Плохо лишь, что они пытаются за мной волочиться. Как будто я даю им повод питать хоть малейшую надежду!
Я твердо решила, что супружеская жизнь мне противопоказана, шесть лет назад. Каждому – свое, господа, и не родился еще мужчина, который разубедит меня в моем решении. Потому что, в отличие от большинства девиц, я имею идеалы. Меня так воспитали, что идеалы непременно должны быть и поддерживать девушку в нелегком жизненном пути. Единственное, что меня немного удручает: незамужняя особа не может устроить у себя литературный салон, что-то в таком салоне будет не комильфо, даже если особа блещет добродетелью. Да и кто к ней туда пойдет? Замужней даме легче – общество к ней благоволит. Так что в моем положении самое разумное – выбрать подходящее семейство, чтобы служить в нем домашней учительницей. Ненавижу слово «гувернантка»! Я – домашняя учительница, к этой карьере меня готовили с ранней юности. И я выбрала именно то семейство, в коем хозяйка пытается сделать из своей гостиной прибежище людей более или менее светских и склонных к изящным искусствам. Она и альбомы завела – свой и два, принадлежащих дочкам, чтобы гости оставляли там рисунки и примечания.
Так вот, на днях как раз и говорили,