господствовало в экономических дискуссиях и статистической практике до самого конца XIX в. Карл Маркс повторил Смита, и это представление оказалось краеугольным камнем статистики в странах с плановой экономикой вплоть до падения коммунизма в 1989 г. К примеру, в Советском Союзе в выпуске учитывалось материальное производство, но в него не включалась большая часть услуг, а значит, многое упускалось из виду, ведь к концу 1980-х годов в западных капиталистических странах на сферу услуг приходилось до двух третей ВВП.
И все-таки подобный взгляд на экономику как в первую очередь на материальное производство был в целом общепринятым в XIX в., пока новый подход не пришел ему на смену. Новое поколение «неоклассических» экономистов (противопоставлявших себя «классическим» экономистам, к числу которых принадлежал Адам Смит) отказалось от разделения видов деятельности на производительные и непроизводительные. Альфред Маршалл, такая же колоссальная фигура в истории экономической мысли, что и Смит, говорил, что «богатство состоит из материального богатства и личного, или нематериального богатства». Отныне услуги должны были включаться в определение национального дохода. Работа по статическому измерению экономики, проделанная в конце XIX – начале XX в., после того как Маршалл в 1890 г. вынес свой вердикт в «Принципах экономической науки», обычно относится к «первому этапу» в истории национального счетоводства[8].
Рождение современных национальных счетов
Этот краткий экскурс в ранние этапы истории национальных счетов и работы предвосхитивших ВВП авторов показывает, что определение национального дохода постепенно изменялось и уточнялось. Способ его интерпретации зависел от интеллектуального климата и политических и военных нужд, существовавших на данный момент. И, соответственно, определение не оставалось одним и тем же. Некоторые экономисты заключили, что до начала XX в. статистического измерения экономики в полном смысле вообще не существовало. Энгас Мэддисон, под руководством которого была проделана выдающаяся работа по построению статистики мирового ВВП начиная с XI в., писал: «До начала XIX в. экономический рост был настолько медленным, что не казался чем-то важным и интересным»[9]. И не без некоторой надменности он добавлял: «Хотя все время появлялись оценки национального дохода, заметного улучшения в их качестве и взаимной сравнимости не было. Они были довольно бесполезны для серьезного анализа экономического роста и по своему охвату и методологии имели мало общего между собой». Ранние работы разных лет определенно нельзя было сравнивать как друг с другом, так и с нашими современными определениями. Но заманчива и другая интерпретация: причина, по которой с наступлением XIX в. люди принялись пересматривать подходы к измерению экономики, состояла как раз в ускорении роста, что было следствием промышленной революции и расцвета капитализма.
Определения, которыми мы пользуемся сегодня, вытекают из двух