– сквозь мембрану неясно просвечивали потолочные шары, освещающие коридор, и размытая фигура часового инри по ту сторону. Но, в отличие от стен «карцера», мембрана была испещрена зеленоватыми пульсирующими прожилками – видимо, она была в некотором смысле живой, как, впрочем, и многое на корабле инри.
Ждать пришлось довольно долго. За это время Уилбура накормили, причём тарелка, полная буро-зелёной смеси с запахом свежескошенной травы, была передана ему через возникшее на несколько секунд отверстие в мембране. Ложки ему не дали, пришлось унизительно отхлёбывать баланду через край. Когда он покончил с этим блюдом, мембрана снова лопнула, и лейтенанту протянули два уже знакомых хлебца и большую кружку с водой. Он обратил внимание на материал кружки – как и тарелка, она была сделана из очень тонкого, но чрезвычайно прочного дерева.
Утолив голод, англичанин не заметил, как его сморил сон – выматывающий полёт выпил из него все силы, а незнакомая пища оказалась неожиданно сытной. Проснулся он от того, как его бесцеремонно трясли за плечо – наездница Л'Тисс, ну конечно! Не говоря ни слова, она сделала ему знак сесть и ловко сменила повязку – причём и на этот раз в ход пошло зелёное жгучее снадобье из пузырька. Произведённый им целительный эффект оказался куда сильнее, чем от любого лекарства, с которыми лейтенант имел дело до сих пор. Рана от заострённого сука, ещё недавно гангренозно-чёрная, уже почти затянулась, можно было даже опираться на раненую ногу. Но этого ему делать не пришлось – по знаку Л'Тисс, в «карцер» вошли двое инри и, подхватив пленника под руки, поволокли по коридору вслед за наездницей. Обращались с ним достаточно бережно, буквально несли на руках, не позволяя лишний раз коснуться раненой ногой пола. Шагов через двадцать (коридор, машинально отметил англичанин, тянулся в недрах облачника, между такими же мета-газовыми мешками, что образовывали стенки его узилища) они миновали широкий то ли люк, то ли лаз. Лейтенант, уже воспрянувший духом, вывернул шею, заглядывая туда – и обнаружил довольно широкое помещение, к потолку которой были подвешены две «стрекозы» со сложенными маховыми перепонками. От люка к инсектам вели лёгкие мостки, состоящие из плотно переплетённых отростков, вроде стеблей тростника. Пола же не было вовсе – вместо него внизу плыли облака, из которых кое-где выглядывали верхушки заснеженных скал. Оттуда на лейтенанта пахнуло ледяным холодом – всё понятно, «облачник» набрал высоту, чтобы незамеченным преодолеть Опаловый хребет и выйти к Побережью и дальше, к океану. Отсюда по прикидкам до береговой линии было миль четыреста – при обычной скорости инрийских разведывательных кораблей, облачник преодолеет это расстояние за несколько часов. Если ничего не помешает, конечно.
Теллус,
На борту «облачника»
«Обсидиановый гребень».
В рубке (или, правильнее сказать, на капитанском мостике?) облачника пахло смесью грозовой свежести, ароматов свежескошенного