Дарека. А он явно решил.
Когда после выступления от господина Браббера поступило предложение взять раба себе на испытательный срок, и все отказались, господин Анисенко ухмыльнулся. Еле заметно, но так, что Лантана словно очутилась у Хапрыги, когда тот был чем-то очень сильно доволен. Он уже предвкушал исполнение своего плана. Он хотел убить этого мужчину, неизвестно почему, но он хотел этого так сильно, что не сумел сдержать эмоций – с подобным кровожадным блеском в глазах Лантана сталкивалась не единожды, и всегда это плохо заканчивалось.
В тот момент у Лантаны будто крышу снесло. В глазах побелело, она почувствовала какой-то неумолимый внутренний зуд, будто её скелет кто-то грыз, и ничего лучше не придумала, чем вскочить на ноги и вступиться за этого несчастного. Просто поняла, что хотела бы, чтобы ей тоже кто-то так помог – бескорыстно, просто потому что может. Но в её случае это вряд ли исполнимо. А она могла спасти этого человека, его жизнь. Что и сделала.
Правда, кажется, сам Дарек этому был не очень рад. Как и господин Анисенко. А вот господин Браббер, у которого работала Розалин, одарил таким взглядом, что Лантана сразу поняла – хотя бы этот счастлив.
Но теперь всё это потеряло актуальность, забылось и затёрлось. Напрочь выветрилось из головы ещё утром, когда Лантана получила записку от Хапрыги. Надо же… Не думала, что так легко забудет о делах. Ведь лучше думать о делах, а не об этом гаде.
Так, ну и что теперь?
– Госпожа… Вы слышали? – Аккуратно спросила Улита.
– Да, я тебя услышала. Давно его привезли?
– Как только вы уехали… Привезли, вытолкали из экипажа и оставили прямо у забора. Он не в себе был, связан, так что мы его в подвал-то и затащили.
– Я же велела подготовить ему комнату.
– Что вы, госпожа! – Улита схватилась за грудь. – Он же безумный! Его привезли без сознания и велели запереть. Как же иначе? У него и руки и ноги верёвками крепкими были спутаны. Да вы сами посмотрите и поймёте, что это самый что ни на есть настоящий истощённый. У него глаза горят, и он нас бы всех сожрал, если бы мы его не заперли! Дудка сказал, пусть сидит в подвале, пока вы не вернётесь и не решите, что с ним делать. А этот… как очнулся, верёвки разорвал… так и стал там всё громить. Уж мы с ним разговаривали, просили его не шуметь, говорили, вы вернётесь и поговорите с ним – а он не слышит.
– Ясно, Улита. Я пойду переоденусь, а ты попроси, пусть мне подадут чай. Раз уж он давно буянит, спешить не к чему.
– Слушаюсь, госпожа.
Кошмар какой! О каком отдыхе может идти речь, если тут, дома, тоже всё неладно?
Но Лантана не могла заставить себя прямо сейчас решать очередную задачу. Ей нужна была пусть небольшая, но передышка. Всего чашечка чая… и вряд ли за это время новичок сделает что-нибудь хуже того, что уже сделал.
Впрочем, чаепитие вышло так себе. Улита жутко нервничала, руки у неё так и бегали, не в силах замереть ни на секунду. И поговорить с ней было невозможно, слишком уж она переживала.
Лантана,