.

меня.

      – Ты явно умом тронулась, – зло выдохнул мужчина и пальцем двинул моё заявление обратно ко мне. – Зачем тебе становиться жалкой ассистенткой психа Загорского, когда тебя в скором времени степень ждёт? Агата, ты у него на побегушках будешь, ты это понимаешь? Ты блестящий хирург и добровольно летишь к человеку, с которым будешь на вторых ролях, даже на третьих!

      Главврач не на шутку разошёлся. Он рывком поднялся с места, кресло откатилось назад и ударилось о стену. Мужчина подошёл к окну, поправил белый халат и заложил руки за спину.

      Вздохнул, покачал головой и проговорил устало:

      – Не отпущу, Агата. Скажи, где мне тебе замену найти? Таких золотых рук нет ни у кого, ты понимаешь?

      Тоже поднялась с места и уверено передвинула заявление об увольнении на середину стола начальства.

      – Я всё прекрасно понимаю, Константин Леонидович, но так нужно, поверьте, – произнесла ровным тоном.

      Он обернулся и спросил:

      – Почему ты так стремишься к Загорскому? Что ты там надеешься найти? Исследования и разработки тебе можем устроить и на Земле.

      Покачала головой, коротко улыбнулась и произнесла:

      – Север обладает нужными для меня знаниями. Он нужен мне… в одном деле.

      – Ты про свой проект? – вскинул он брови. – Агата, ты точно умом тронулась. Тот, кто лишится конечностей, не сможет обзавестись новыми. Только протезы. Наша медицина и технологии сделали огромный шаг вперёд. Блажь всё это, ничего более. Забудь о своей затее и живи здесь и сейчас.

      Скрипнула зубами, усилием воли подавила рождающееся раздражение.

      – Вы вправе так думать, Константин Леонидович, – произнесла сухо. – Но Загорский, как и я, считает по-другому.

      Главврач рывком провёл рукой по седым, но густым волосам, поджал губы и зло выдохнул:

      – Агата, чёрт тебя возьми! Этот псих только за год сменил четыре ассистента! Четыре, Агата! Ты представляешь, сколько денег было потрачено на доставку и спуск этих «героев»? Но не это главное, ты читала интервью с ними?

      – Читала.

      – Ну? – потряс он руками. – Теперь эти несчастные живут с расшатанной психикой и нервным расстройством! Тебе не хватает экстрима и сильных эмоций?

      Не думаю, что меня может что-то поразить сильнее, чем умершие пациенты на моём столе.

      Увы, но у каждого хирурга имеется своё личное кладбище.

      – Уверена, я справлюсь, – произнесла равнодушно.

      Он покачал головой.

      – Агата, как врач Север Загорский бесспорно гений, но сам он не отличается добрым нравом. Это жесткий, ядовитый тип. Даже бесчеловечный.

      – Вы только что процитировали бывшего ассистента Загорского, – заметила невозмутимо.

      Он махнула на меня рукой.

      – Агата, я всегда восхищался твоим ледяным спокойствием даже в самых безнадёжных ситуациях. А о твоём упрямстве можно книгу написать, – проговорил он с улыбкой. И добавил уже с горечью: – Сейчас я ненавижу твою непробиваемую броню и неуступчивость.

      – У каждого свои недостатки, – заметила философски.

      Так, пора завершать этот бессмысленный разговор об одном и том же. Демонстративно посмотрела на часы и сказала:

      – У меня через двадцать минут операция. Я пойду.

      – Иди, – сказал главврач и опустился в кресло.

      – Надеюсь, что ты действительно знаешь, что делаешь, – голос начальства был пронизан разочарованием и сожалением.

      Тяжело ему меня отпускать, но придётся.

      У двери остановилась, взялась за ручку и, не оборачиваясь, сказала:

      – Последние полгода я натаскивала Дмитриеву и Кольского. Они справятся без меня. Можете смело на них положиться.

      Он не отвечал, не комментировал. Но напряжённое молчание главврача было красноречивее любых слов.

      Всё-таки обернулась и, встретившись с ясным, но грустным взглядом Константина Леонидовича, добавила:

      – Как и положено, я отработаю две недели. Выложусь на двести процентов.

      Он усмехнулся, кивнул и сказал:

      – Ты талантливый хирург, Агата. Тебя будет сложно заменить.

      Улыбнулась в ответ, покачала головой и прошептала:

      – Незаменимых не существует.

      И покинула кабинет начальства.

* * *

      Любой хирург за всю свою жизнь убивает людей больше, чем военнослужащий в горячей точке.

      Первая смерть всегда самая шокирующая.

      Сначала ты не можешь поверить, что это случилось именно с тобой. Когда приходит осознание, принятие ситуации, включается сука совесть и терзает хлеще любого палача.

      Примирение с самой собой происходит болезненно. Эта тяжесть навсегда остаётся с тобой.

      Я уже готовилась к плановой, средней сложности операции, когда меня срочно вызвали в отделение неотложной помощи, чтобы помочь пострадавшей.

      – Агата