то как же. Очень даже слышу.
– Складно поют?
– Кажется, весьма складно.
– О чём поют, знаешь?
– Не силён я в церковнославянском, Иосиф Виссарионович. В семинариях не обучался, сами понимаете.
– Напрасно не обучался! Всякая наука в жизни нужна. А поют посланники божии чертям наставление, чтобы те меня лучше искали, а как найдут и схватят, чтобы изжарили меня в адском пламени.
Стало неловко интеллигентному человеку. Вроде бы не его это дело. Ему на работу завтра рано вставать. Тут бы выспаться, а не о богословии думать. И со Сталиным сотрудничать не хочется, но мало ли что может случиться. Всякое ведь бывает. Лишние проблемы тоже не нужны. Запутался человек, засомневался:
– Как же следует поступать в такой, так сказать, деликатной ситуации, товарищ Сталин?
– Очень просто поступать – как сознательному гражданину атеистического государства: поднести мне хлеба с солью и ступай почивать далее, во всём храня верность коммунистической партии и заветам её вождей, Ленина и Сталина.
Пошёл человек на кухню. Свет включать не стал – на всякий случай. Нащупал в темноте буханку хлеба и с ней вернулся в коридор.
– Смотри мне! Прознают ангелы, где я скрываюсь, – поедешь этапом в Сибирь. Ступай теперь.
Вернулся человек к себе в комнату, лежит под одеялом и думает:
– Как это он хочет меня в ссылку отправить, ежели Солженицын давно уже ГУЛАГ перед всем миром разоблачил и за это ему Нобелевскую премию по литературе дали?
Так и уснул в неведении.
23. Вторая постсоветская сказка
Жил-был один учёный-диссидент. Как-то ночью стали его кусать клопы. Лежит он и думает:
– Что же движет этими вредоносными существами? Какая сила? Ведь я такая же тварь божья, как и они, и однако – такое ожесточение, такая бессмысленная необузданная злоба.
И тут осенило учёного:
– Неужели в этих маленьких существах есть что-то от Сталина и Берии?
Решил он проверить эту догадку. Изловил одного клопа, прошёл к своему письменному столу, где всегда наготове стоял микроскоп, и стал рассматривать вредное насекомое. Глядит в микроскоп и глазам своим не верит: с той стороны смотрит на него сам Александр Исаевич Солженицын. Без укоризны смотрит, очень даже интеллигентно, но как будто с едва уловимым сочувствием. Уколола диссидента совесть. Догадался учёный, что прервал какое-то важное и нужное дело. Задрал он майку повыше, освободил клопа и посадил его себе под самое сердце:
– Пейте на здоровье, Александр Исаевич!
24. Зуб
Муж и жена, прожив много лет на одном месте, несколько притомились в семейной жизни. Чтобы как-то встряхнуться, они решили сделать ремонт. Они дали своему сыну металлический скребок и поручили ободрать обои со стен комнаты, а сами оделись и отправились в хозяйственный магазин, чтобы присмотреть там новые обои, которые встанут на место старых. Сын не пожелал ослушаться своих родителей. Он стал надрывать и подковыривать