e/>
Мелкий моросящий дождь сыпал с неба противной, промозглой взвесью, которая больно била по глазам крупицами льда. Не понятно то ли дождь, то ли град, то ли снежная крупа. Под ногами лужи, ручьи и полноводные реки грязной жижи. Температура скачет вокруг нуля, перепрыгивая с положительных на отрицательные отметки и обратно. Вот вода, льющаяся с неба, и не может определиться в каком состоянии ей быть: то ли в жидком, то ли в твердом, то ли в грязеобразном. Люблю питерскую зиму. Промозгло, зябко, мокро и грязно. Красота!
Вот чёрт! Правая нога ухнула в глубокую лужу, пробив тонкую наледь и внутри ботинка отчетливо зачавкало стылой жижей. Вот, блин! Ну, ничего, это не страшно и не смертельно. Скоро я буду дома, уже совсем близко, пара кварталов и я на месте.
Ночью угнали мою машину. Ходил в полицию писал заявление об угоне. Угоняли профессионалы, в моей машине стоит очень хорошая противоугонная система, снабженная GPSтрекером. Сигнал трекера отсутствовал, значит его подавили. Странно, что воры покусились на мою недорогую машину. Но ничего у нас во дворе камер навалом, по-любому на несколько из них попал момент похищения. Если машину не найдут, то у меня есть страховка, которая включает в себя компенсацию при угоне.
Для таксиста машина – это всё! Нет машины – нет заработка. Волка кормят ноги, таксиста колеса. Утром вышел во двор, а моего белого «Хёнде Соляриса» нет на месте. А на асфальте, где он обычно стоял, краской из баллончика выведена буква «Т».
Сразу вспомнился короткий телефонный разговор, произошедший два дня назад, в котором бывший коллега с прошлой «работы» предлагал мне вернуться:
– Здорово Птаха, узнал, – раздался в трубке хриплый голос бывшего коллеги по работе.
– Да, – коротко ответил я.
– Проект вновь набирает сотрудников. Ты нам нужен. Будешь старшим группы.
– Я на пенсии. Проект закрылся, всех сотрудников отправили на пенсию.
– Мне известно, что ты не взял свои «отступные». Значит, можно сказать, что ты до сих пор в строю.
– Нет, я на пенсии, – твердо повторил я.
– Уверен?
– Да.
– Оплата в десять раз больше, чем в старые времена, – собеседник на той стороне провода упорно пытался склонить меня на свою сторону. – Помнишь размер «отступных»? Ты как старший группы будешь получать столько каждый месяц, причем не важно сколько твоя группа проведет ликвидаций за этот срок. Ну, так как?
– Нет. У меня все есть. Я доволен жизнью.
– Корейская машина, двушка на окраине города в ипотеке, двести с лихуем тысяч рублей на накопительном счете и работа таксиста – это предел твоих мечтаний? – собеседник раздраженно хмыкнул. – Возвращайся в Проект, ты нам нужен, ты нужен Родине!
– Нет. И не звони мне больше, я не вернусь.
– Ну-ну…, – договорить коллега по работе не успел, я сбросил соединение.
Два дня назад произошел этот разговор, а сегодня утром у меня угнали машину. На асфальте осталась надпись – буква «Т», причем краской красного цвета. «Т» – означает Трибунал, красный цвет – предупреждение.
Суки! Все-таки решили возродить Проект. Вполне ожидаемо, хоть, честно говоря, за три года пенсии и бездействия, я, наивно предположил, что Проект не возродят. И тут на тебе, как гром среди ясного неба! Но я обратно точно не вернусь. Вывели на пенсию, значит вывели! Все точка!
Скорее всего возрождение Проекта – это инициатива кого-то из «менеджеров» среднего звена. Со мной разговаривал майор Бреднев, он в Проекте был из финансового сектора и по роду службы имел доступ к обширному списку сотрудников «конторы». Но если бы Проект решили возродить «государевы люди», то делали бы это по-другому. А кража машины – это какое-то ребячество и детский сад. Так в Проект они никого из ветеранов не заманят. Никто не вернётся обратно в «строй» только из финансовой выгоды. В Проекте основой, костяком всегда были идеалисты, которые делали свою работу не за материальные блага, а по воле моральных принципов. Поэтому я и «отступные» не взял, хоть на тот момент их было двести тысяч американских долларов. Можно было разом закрыть ипотеку или переехать в Крым, где купить себе домик у моря, о котором я всегда мечтал.
Твою мать!
Над крышей девятиэтажной новостройки поднимался жидкий столб белесого дыма. Дым вырывался сразу из трех окон. Спальня, кухня и гостиная. Двухкомнатная квартира на третьем этаже. Моя двухкомнатная квартира!
Пожарные расчеты, поднявшись по лестнице поливали квартиру водой через выбитые оконные проемы. Судя по цвету дыма и вялым действиям пожарных, огонь был побежден и сейчас шла проливка помещения. Соседей на втором и первом этаже гарантированно залило. Подо мной жила вредная бабулька, которая всю жизнь трудилась в правоохранительной системе, а последние двадцать лет жизни была судьей. На первом этаже тоже жил вредный дед, у которого сын был из прокурорских. Вообще наш дом был не простым, большая часть жильцов имела отношения к правоохранительной системе, силовым ведомствам или судьям с прокурорами. В основном это были отставники и пенсионеры. ЖК, в который входил этот дом располагался