не мечтал уже, ни сил, ни желания на то не имея.
Уж все Степан перепробовал: и цветы с конфетами дарил, и в любви объяснялся, и в переулке темном подкарауливал, от отчаяния за руки хватал да умолял о взаимности. Ничего не помогало. Все только наоборот получалось. Еще злее и насмешливей и без того бойкая, своенравная девушка становилась и грозилась жениху своему пожаловаться.
Парень постучал, хоть дверь и незаперта была. Откуда-то из глубин дома ответили ему, войти разрешили. Терпеливо рассказ его выслушали, покивали сочувственно, а потом и спросили:
– Так чего ж от меня-то хочешь?
– Как чего? – удивился Степан. – Приворожить ее хочу.
– О как! – воскликнула немолодая худая женщина. – Прям приворожить!
– А как еще? Если по-другому никак!
– А давай-ка, милый, торопиться не будем, картишки сначала раскинем, посмотрим, что да как, – парень кивнул согласно, рассудив здраво, что колдуньям лучше не перечить.
Глафира долго карты перетасовывала, перекладывала, вглядывалась, приговаривая что-то. Как ни силился Степан, разобрать, что женщина бормочет, не смог.
– Вижу, жених у зазнобы твоей есть, – наконец, подняла она на него глаза свои яркие зеленые. – Любовь там взаимная. давняя да крепкая. Негоже такой союз рушить. Да и приворот дело опасное. Недолго по земле привороженным гулять, потому как на кладбище обряд этот делается, вот кладбище вскорости и поманит к себе несчастного. Пожалей девку, откажись от замысла своего недоброго, если и вправду любишь.
– Люблю. Так ведь о ней только и думаю. Моя-то любовь тоже давняя и крепкая, – вздохнул печально Степан. – Может, есть другой какой способ внимание ее привлечь.
Глафира не сразу ответила, опять карты переложила, головой покачала и улыбнулась неожиданно.
– Есть способ, – говорит. – Отворот. Могу сделать так, что забудешь зазнобу свою. Соглашайся, лучше средства от несчастной любви и не найти. Да и поймешь сразу, сколько вокруг тебя девиц хороших да пригожих, которые твоей ласке рады будут. Одну вот ясно вижу. Исстрадалась бедная, извелась вся, а ты ее и не замечаешь.
– Да что мне другие! – воскликнул Степан. – Не нужны они мне. И отворота не хочу никакого. Ее хочу. Вы уж помогите! Заплачу, сколько скажете.
Встретился парень со взглядом изумрудным немигающим, и не по себе ему немного стало, холодок по спине пробежал. Показалось, колдунья прямо в сердце смотрит.
– Приворот делать не буду. Да и ты не сдюжишь. На кладбище ночью не осмелишься отправиться, – уверенно заявила она. Степан возразить было хотел, возмутиться, но Глафира руку подняла, не дала ему слово молвить.
– Даже если и пойдешь, такое можешь там повстречать, что не до любви тебе будет. Да и я грех на душу брать не хочу.
– Значит, отказываете мне, – повесил он голову.
– Разве сказала я, что отказываю? Помогу, чем смогу. Вот, возьми, – протянула она ему пузырек, – в воде или в квасе, неважно, надо развести и зазнобе попить дать.
– Что