плевать на твоё будущее. А вот то, что ты можешь натворить, заполняя пустоту в своей душе, меня сильно беспокоит. В тебе сокрыта ужасная сила, но пряча свои сомнения, ты уродуешь всё к чему прикасаешься. Обладая непомерной властью, ты разбрасываешься на жалкие мелочные амбиции, которые несут лишь смерть. Только поверив в свой путь и приняв его, у тебя получиться создать что-то новое. А пока тебя питает раболепие сломанных душ, теша твоё самолюбие, не будет порядка ни среди твоих людей, ни в галактике. И очень скоро, вся твоя голодная до крови стая кинется рвать этот мир на части.
Каждое слово баргола больно ранило Верона и вызывало жгучую боль внутри него. Он будто лицом к лицу столкнулся со своим детским страхом – вот перед ним стоит баргол и полностью изобличает всё уродство принца. Только теперь Верон не желал прятаться или скрывать свою сущность, он больше не хотел жить в страхе. Скрипя зубами, Владыка Смуты направил всю свою обиду и ярость, накопившуюся за все эти годы, по своим жилам, заставляя трещать и набухать всё своё тело. Верон не видел, как за приоткрытыми дверьми напряглись его офицеры, он не мог отвести взгляда от злобного оскала Охотника. Лишь спустя некоторое время к нему вернулось ощущение реальности и до него донеслись слова одобрения из уст пленного:
– Наконец-то, ты перестал притворяться. Теперь вся твоя чёрная натура проявилась на свет.
Встряхнув голову и взяв себя в руки, принц оглянулся вокруг. Первое, что бросилось ему в глаза – ужас застывший на лицах его почётного караула. Казалось, акурианцы готовы были бежать со всех ног от своего Владыки. Заподозрив неладное, Верон глухо прорычал:
– Зеркало мне.
Разом прочь от камеры кинулись выполнять приказ Владыки по меньше мере половина его офицеров, назад вернулся только один из них. В полуобморочной состоянии он поднёс к лицу принца небольшое зеркальце. Верон не сразу оценил свой новый образ, но чуть повертев зеркалом в изуродованной руке, с ухмылкой обернулся к Охотнику.
– Такой лик тебе больше по нраву, – глухо поинтересовался Верон у баргола.
– Это лишь начало твоего преображения, – холодно выдавил Охотник.
Чуть призадумавшись, Владыка очень серьёзно заявил:
– Я ещё до конца не понял, но почему-то у меня складывается ощущение, что это не я загнал тебя в клетку, а ты заманил меня в ловушку. Только это уже не важно, в скором времени ты всё равно умрёшь.
– Надеюсь, это принесёт освобождение для нас обоих, – почти про себя процедил баргол.
Верон не стал комментировать слова Охотника, расправив набухшие плечи, он гордо покинул его камеру.
Кодекс Барголов.
Завет Мудрости.
Свод II. Параграф V.
Ссоры и распри присуще любому
народу, они лишь укрепляют
связи. Но тот кто несёт
раскол среди родного народа, не
может больше называться
барголом.