покатился по полу от мощного удара в челюсть.
Я посчитал, что лучше сделать вид, что меня здесь нет, продолжая вести огонь из окна по уже пришедшим в неописуемую ярость курсантам. Вооружившись, чем бог послал, они с самоубийственной решимостью изображали психическую атаку по примеру небезызвестных «каппелевцев». Сзади их подгонял ободряющими криками восставший из мёртвых начальник базы. Прозвучала пулемётная очередь, и недоделанные «каппелевцы» тут же попадали и уткнулись носом в спасительную землю. Пулемёт тут же замолчал, видимо, дед начал экономить патроны, решил я и сделал то же самое.
– Где Мацкевич с Сидоровым?! – Произнёс раздраженно наш командир, мотая головой по сторонам.
– Сидоров погиб, Мацкевич наверху с дедом! – Рискнул я пискнуть.
– Мать вашу! – Подытожил своё мнение он и процедил:
– Чтоб вас, убираемся отсюда!
– Андрей! – Крикнул он Мацкевичу в рацию.
– Прикрой нас, отходим, как только отъедим, уходи на джипе, будем ждать тебя у лодок.
Выбравшись на улицу, мы бросились к микроавтобусу, там уже ждал Дед. Не глядя на нас, он буркнул:
– Патроны, окаянные, чтоб их, у моего немца закончились!
Сомов только махнул рукой.
– Хрен с ними, давай в машину, надо отсюда убираться!
В этот момент здание блокпоста вздрогнуло от раздавшегося взрыва и обрушилось, похоронив под собой Мацкевича. Наверно, целую вечность мы оторопело взирали на дымящиеся руины, прежде чем Сомов, выругавшись, процедил:
– Всё, блин, отвоевался Мацкевич. Карим, теперь ты остаёшься прикрывать отход. Всё, быстро в машину, сейчас здесь нарисуются бандерлоги…
И тут наш дед неожиданно подошёл к своему Пашке и сказал:
– Дай-ка мне, сынок, свой автомат?! Тот растерянно протянул ему оружие, даже не поинтересовавшись, зачем оно ему понадобилось.
Отстегнув рожок, дед посмотрел, сколько там осталось патронов, затем обратился к Сомову:
– Дай-ка мне, командир, ещё пару рожков, я эту сволоту за место твоего бойца здесь попридержу…
Взглянув на него, Сомов раздраженно произнёс:
– Без тебя как-нибудь справимся!
Дед покачал головой и недовольно заметил:
– Не глупи, твоему парню ещё жить и жить, а мне и так уже край. Рак лёгких, знаешь, хорошо, если пару месяцев ещё протяну. Так что это моя последняя война…
Посмотрев на него, Сомов достал рожки и, протянув ему, мрачно заметил:
– Ну что же, как знаешь, Пётр Сергеевич, если удастся – добирайся до какого-нибудь посольства или просто звони нам – тебя переправят!
– Как-нибудь разберусь! – буркнул дед, беря рожки.
И тут отчебучил Пашка.
– Тогда я тоже остаюсь, бать! – Заявил он, подходя к отцу.
– Помирать так вместе…
– Пошёл