лет в свободное от основной работы время «скриплю перышком», решая на разном материале увлекательнейшую – возможно, только для меня – задачу: передать человеческую интонацию средствами письменной речи, описать нашу работу с группой или одним человеком. Всегда хотелось найти пространство разговора, не заданное ни стереотипами обыденного мышления, ни суконным профессиональным языком. А если это разговор, то должен звучать не один голос.
В свое время коллеги поругивали меня за то, что в «Веретене Василисы»[3] слишком много речи участниц групп: мол, что они могут интересного сказать? Но девочка-косметолог из салона красоты, прочитавшая книжку, спросила: «Они у вас что, под гипнозом? Почему они такие умные, тонкие?» Если «гипноз» понимать не буквально, то да: они такие и есть, просто удалось создать пространство, в котором это проявляется. И моя роль как автора книги в том и состояла, чтобы мир услышал, какие «они» умные и тонкие, смелые и серьезные, язвительные, отчаянные, всякие – живые. Если об этом не расскажу я, то кто услышит их?
Когда-то мы с Леонидом Кролем написали первую совместную книжку «Человек-оркестр: микроструктурный тренинг общения»[4]. Давно написали, в 1988 году. В те времена мы немало думали о тайнах человеческого почерка (в широком смысле, конечно) – сочиняли бесчисленные упражнения для наших групп, пытались уловить какие-то закономерности. У человека есть множество возможностей выразить что угодно, включая себя самого. Но разные проявления этого – голос, дыхание, взгляд, тело, сами слова и их расстановка, движение мысли и движение правой брови – словно нанизаны на невидимую нить. Ее не видно, но именно она не дает всему раскатиться, дезинтегрироваться. В нашем ремесле эта «нитка» важнее если не всего, то многого.
Я писала тогда в послесловии, что почерк друга или походка старушки-соседки при всей своей малости и неважности куда основательнее надувающихся и лопающихся пузырей социальных институтов. Конечно, сегодня надувается и лопается что-то другое, но нить по-прежнему есть – и ее по-прежнему не видно. Письма читателей журнала Psychologies – это, пожалуй, самый трудный на моей памяти «квест», в котором ее не видно совсем, но только на нее и можно положиться, только ей и можно отвечать.
Мне трудно выбрать между женой и любовницей. В принципе, меня все устраивает. Никто никому не мешает, никто ни с кем не пересекается. Любовница в курсе, что я не собираюсь уходить из семьи, но при этом собирается рожать ребенка и рассказать все моей жене, так как у жены не может быть детей по здоровью. Подскажите, как мне подготовить жену к такому нелегкому разговору?
Максим, 31 год
Факты? Темы? Муж изменил, ребенок не слушается, родители не понимают, боюсь старости, не могу найти себя – и еще от силы тридцать «бродячих сюжетов». История, изложенная в письме, обработана и профильтрована в голове пишущего; вопроса не задашь, нет лица, нет живой реакции, свою ситуацию автор рассказывает так, как ему предписано образованием и