случилось событие, которое Николай неоднократно предсказывал. Витёк не выдержал испытания и напился, своровав из столовой литровую бутылку «Казёнки». Из-за сбоя электричества камеры в подземелье поломались (охранники искали по рации мастера), и художник надеялся, что дело замнётся. Весельчак скрутил штрафника и уложил на койку, друзья придумали легенду о болезни, однако Витёк воспользовался моментом и улизнул, а через полчаса горланил песни, забравшись на смотровую будку. Его сняли выстрелом транквилизатора и под руки отвели в карцер. Диктатор, обычно спокойный и лояльный, кричал и устраивал виновнику взбучку, Витёк порывался отомстить, но вместо этого получал от Рубена удары по болевым точкам и в конце концов стих, свесив окровавленный подбородок на грудь.
Николай, наблюдая за позором Вити, огорчился. Договоренность, скрепленная рукопожатием и обещанием держаться и не сдаваться, была нарушена слабоволием и любовью к алкоголю. Весельчак и Угрюм похлопали художника по плечу, подбадривая, и призывали не принимать близко к сердцу.
– Главное сам не повторяй. Дурной пример заразителен, – сказал Василий, переодеваясь в рабочий комбинезон, запачканный разноцветной краской.
– Четыре месяца впаяют сверху. Как пить дать, – отозвался Коля.
– Бесспорно. Редко выдаются дни, когда в городе не происходит дурного. Каждый день драки, пьянки, шприцы, разбитые носы. Власть нуждается в дешёвой рабсиле, а как её можно легко получить? Правильно: разбросать дармовых стимуляторов и наказывать за их потребление. Идеальный выход! Что русскому мужику надо? После трудового дня накатить стопку-другую, да жену под бочок! А иначе как стресс снимать? К чему я это всё говорю. – Вася поскрёб щетину. – Я тоже однажды сорвался и напился. Набрался, как Витёк, разве что песни не пел на вышке. Охранники накинулись, а у меня разряд по боксу, за область драться ездил, носы соперникам отвинчивал. Первому врезал, второго в нокдаун отправил, потом Злобный прибежал… этот… как его там… Рубен! Антон закивал, подтверждая, что Весельчак не обманывает.
– Встал напротив, глаза злющие, огнём горят, как у льва в западне. Схватились, он – богатырь, автомат применять не стал, решил силу проверить. Отдал напарнику, тот как раз очнулся от удара, бронежилет скинул, кулаки сжал и вокруг меня круги нарезает. А я хоть и пьяный, на ногах стою уверенно, в бубен дал ему за прошлые грешки, тот покачнулся, но не упал. Отошёл, сплюнул в сторону и дал прикурить. Я пожалел, что на свет родился. Уделал так, что кровью дня два в туалет ходил… Неделя карцера плюс четыре месяца в подарок.
– Антоха участвовал?
– Если бы, – загрустил Вася. – Да и вдвоём с ним не справишься. Он – зверюга, монстр, боевая машина. Ему не охранником работать надо, а в боях без правил участвовать. Чемпионом бы стал… А Угрюм спиртным не балуется. Он – бывший наркоман. Экстази, крек, марихуана, героин – это его тема… Все мы, Ветер, не безгрешны. Я могу неделю не просыхать, а потом на полгода завязать. Но мы