словно пылинка, кружащаяся в этом застойном воздухе.
Лоренцо опять поднял брови, и Эллери поняла, о чем он подумал. Лужайки были довольно запущенные и заросшие. В последнее время у нее не нашлось денег на то, чтобы заплатить за стрижку травы. Ну и что? Все равно уже приближалась зима.
Она бросила лед в два стакана и протянула их Лоренцо, вздернув подбородок:
– Еще что-нибудь?
Его губы дрогнули, и Эллери поняла, что ошибочно решила, будто Амелии тоже нужен лед. Беря стаканы, он слегка прикоснулся к ее пальцам, и Эллери отпрянула, словно обжегшись. Ей было неприятно, что она так открыто отреагировала на его прикосновение. Наверняка он сделал это преднамеренно, чтобы видеть, как она вздрогнет, чтобы насладиться тем, как действует на нее.
Губы Лоренцо растянулись в улыбке, превратившей его синие глаза в сверкающий сапфир.
– Доброй ночи, леди Мэддок.
Эллери застыла. Она никогда не пользовалась своим титулом (фактически совершенно бесполезным!), и он прозвучал слегка насмешливо в устах Лоренцо. Ее отец был бароном, и этот титул умер вместе с ним. То, что Лоренцо именно так назвал ее, было не более чем данью вежливости.
Она коротко кивнула, а Лоренцо, снова сонно улыбнувшись, повернулся и вышел.
Неожиданно для себя, несмотря на свое намерение не сказать ему больше ни слова, Эллери громко окликнула его:
– В какое время вы завтракаете?
Лоренцо остановился и бросил на нее взгляд через плечо.
– Обычно я завтракаю рано, но поскольку это уикэнд… в девять будет нормально? – Его губы дрогнули. – Мне хотелось бы дать вам возможность встать попозже.
Эллери строго взглянула на него. Она совершенно не нуждалась в его предупредительности!
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Я ранняя пташка.
– Тогда, может, мы будем встречать рассвет вместе? – пробормотал Лоренцо и озорно улыбнулся. Дверь тихо закрылась за ним.
Лоренцо взял два стакана, в которых звенели кубики льда, и пошел, минуя дверь Амелии. Разумеется, она выбрала для себя лучшую комнату и лучшую кровать, и единственным способом насладиться таким комфортом было разделить эту постель с ней. Когда они поднимались вместе наверх, Амелия без умолку болтала о том, каким идеальным этот разваливающийся дом был бы для презентации «Марины», а Лоренцо утомленно думал, что решающий момент приближается.
Так и было. Амелия остановилась на пороге лучшей спальни, улыбнувшись ему своей кошачьей улыбкой, которая когда-то нравилась ему, а сейчас только раздражала.
– Ты знаешь, в этих старых домах всегда так холодно, – хриплым голосом промурлыкала она.
– Ты могла бы попросить у леди Мэддок грелку, – сухо ответил он, многозначительно отступая от открытой двери.
Она сразу все поняла и улыбнулась. Одним из достоинств Амелии было то, что она все схватывала быстро.
– Я уверена, что эта аристократка держит грелку для себя, – ответила она. – Должно быть, это единственный объект, с которым она когда-либо делила свою постель, – добавила она с тем легким