убежать, графиня.
– Вовсе нет, – соврала она.
– В чайном домике через полчаса. О, граф де Бофор, позвольте. – И Биен ускользнул, словно и не рассчитывал на тайное рандеву.
Эбигейл вздохнула, теперь хоть есть повод выйти наружу из удушающей тропической влаги, пахнущей чем-то непривычным и заморским. Нарядные дамы, гораздо старше нее, косо поглядывали и шептались. Не каждая решалась подойти и спросить что-то в лоб. Некоторые подговаривали мужей, иные подбирались парочками.
Однако графиня потихоньку продвигалась к выходу.
Незаметно выскользнув через боковую дверку для проветривания, она наконец-то очутилась на свежем воздухе. Летний день, чарующе прекрасный, развеивал тревогу. И все равно Эби ни на секунду не забывала о непредвиденных хлопотах, вызванных потерей двух кадетов.
Не спеша Эбигейл брела в тенистый сад, где от любопытных глаз скрывался чайный домик. Вдруг графиня почувствовала легкое дуновение ветра и острую боль в правом боку, а затем услышала: «Лгунья! Будь ты проклята! Долой Империю!»
Мимо пронесся человек в униформе прислуги – из тех, кто стыдливо поднимал глаза от подноса, чтобы получше ее рассмотреть. Эбигейл пошатнулась, упала на колени. Прижала руку к тому месту, откуда по телу разливалась жгучая боль, и обнаружила, как кровь расползается по платью, пятная нежную ладонь.
Эбигейл сидела растерянная, словно оглушенная, не смея пошатнуться или позвать на помощь. Потом увидела, как кто-то догнал слугу и повалил наземь. Томас. Какие-то секунды – а казалось, вечность. Он развернул нападавшего лицом к себе и ударил. Злоумышленник пытался вырваться. Но Томас бил его снова и снова с остервенением.
Эбигейл никогда не видела, чтобы советник премьер-министра терял над собой контроль. Он остановился, лишь когда тот, кто выдавал себя за слугу, отключился.
Томас метнулся к Эбигейл:
– Покажите скорее.
Эбигейл пошевелила ладонью. Томас достал ослепительно-белый платок и прижал к ране.
– Нужно уйти отсюда, пока никто не видел.
К ним подбежал Левикот.
– Заберите это ничтожество себе, – бросил Томас. – Вы знаете, что делать.
Биен помог графине подняться на ноги и дал опереться на свое плечо. Ужас и недоумение пронизывали обоих. На смену мгновению, когда показалось, что мир вот-вот померкнет, пришла ярость и беспомощность. Лишь одно держало Эбигейл на плаву – ее работа.
– Томас, мне нужно уехать, – яростно зашептала она. – Я хотела сегодня вернуться в академию.
– Сначала подлатаем вас, душа моя. Поберегите силы.
– Гости заметят, что мы надолго исчезли, – Эбигейл вцепилась в руку, пытавшуюся зажать рану, но Томас скинул бледные пальцы, а потом уверенно сжал хрупкий кулачок поверх ткани.
– Отправлю человека их развлечь. Держите здесь.
– А если кто-нибудь видел?
– То уже подняли бы суету. Не волнуйтесь.
Томас вел себя непривычно заботливо, Эбигейл показалось, что он даже чуточку напуган. Советник взял ее на руки и принес в