затряслись и затрещали, будто сквозь них, набирая ход, пробирался мощный внедорожник.
– Бежим! – крикнул Миккоев.
– Бежим!!! – повторил Ганыкин и схватил Ольгу под руку.
И снова он смог создать волну, которая захлестнула всех, но заставила идти в обратном направлении. Вернее, бежать. Со всех ног. Медведь только в сказках добрый, в жизни он самое настоящее чудовище.
4
Банька топилась по-черному, стены закопченные, дымом уже не пахло, но слегка щипало глаза. Треть бани занимала печь с котлом в ней, камни крепились толстой непрогораемой проволокой, прикрученной к железным опорным столбам. Кирилл лежал на верхнем полоке, один такой столбик с проволокой от него едва не касался лица – не очень удачное, надо сказать, соседство. Ганыкин, казалось, нарочно лупцевал его банным веником, чтобы он дернул головой и обжег себе щеку.
Устал, остановился, опустил веник, набрал в ковшик воды, плеснул на камни, зашипело, запари́ло. Сруб хорошо держал тепло, в бане жарко, даже дверь приоткрыть захотелось, свежего воздуха вдохнуть.
– Ну как, лейтенант? – И снова веник шлепнул по разгоряченной спине. – Нормально?
– Лучше всех!
– Во-от! Со мной не пропадешь!
Ганыкин размахнулся, но шлепнул не так сильно, как собирался. Окончательно устал, руки уже не держат веник.
– Думаешь, почему медведь отстал? – спросил Ганыкин.
– А он отстал?
Возможно, медведь и не преследовал их, из кустов так и не показался. Просто пошумел немного и успокоился, а они бежали, пока Ганыкин снова не провалился в лужу.
– Отстал! Потому что испугался!
– Тебя?
– Ты, лейтенант, за меня держись, и ничего с тобой…
– Не собираюсь я за тебя держаться! – перебил Кирилл, осторожно поднимаясь. – Тем более в бане!
Увы, долг красен платежом, теперь его очередь охаживать Ганыкина.
А ему бы сполоснуться сейчас да воды прохладной попить, желательно на свежем воздухе. Пиво под запретом, завтра чуть свет выезд, что там за капище, надо глянуть. Вдруг там секта какая-то или хотя бы ее признаки. Эзотерика, помноженная на экзотику, может равняться любому экстриму.
Долг платежом утомил, зато Ганыкин остался доволен.
– Силен, лейтенант, силен!.. Ты банщиком случайно не работал?
Кирилл не ответил, взял ковш, открыл крышку котла, плеснул в тазик кипятка, разбавил холодной водой. Сполоснуться – и на выход, хорошего, как говорится, понемногу.
– Чего так торопишься? – спросил Ганыкин, наблюдая за ним.
– Запарился.
– На холод рвешься?
– В прохладу.
– Так это можно устроить. В клети спальня есть, кровать и все такое. Но печь на другой половине. Так что прохладно.
– А ты что, изучал историю ритуальных жертвоприношений? – сохранив невозмутимость, спросил Кирилл.
– Чего?
– Капища – языческие святилища; знаешь, почему их еще поганищами называли? Потому что там людей в жертву приносили, ага. А сейчас там духи невинно убиенных бродят, злятся, лютуют. Ты вот придешь завтра такой тепленький из теплой постели,