что заеду с тобой поговорить и что сначала мне нужно тебя разжалобить. Поэтому она приготовила это.
Ох… он знает, что еда его тети Карлы – моя слабость. Когда мы с Рикки были детьми, она пекла торт на каждый мой день рождения.
Решив удовлетворить его просьбу, я поворачиваюсь к нему лицом. И сразу же сожалею об этом. Один взгляд – и я вспоминаю, почему держалась подальше.
С глаз долой, из сердца вон.
Еще я вспоминаю, почему впустила его в дом той ночью чуть больше года назад. Он заходил повидаться с Хантером, но дома была только я. Ничего необычного в том, что он захотел задержаться и составить мне компанию, не было, поэтому я впустила его. Однако в какой-то момент невинной дружбы отношения между нами стали… странными.
Короткие братско-сестринские объятия, которыми мы иногда обменивались с начальной школы, стали длиться немного дольше. Затем состоялся «случайный» поцелуй, когда мне было четырнадцать, а ему – шестнадцать. А два года спустя – новый случайный поцелуй. Следующее, что я помню, – моя девственность оказалась у Рикки в кармане, и после первого раза это случалось еще много раз.
Типа… много-много раз.
Ага, точно, оборачиваться не стоило.
Он все так же привлекателен, как и тогда, когда я впервые начала избегать его. Его темные, взъерошенные волосы аккуратно уложены, и теперь он носит козлиную бородку. Ему идет, и мне неловко это признавать.
Приталенная футболка и темные джинсы выглядят новыми, как и белоснежные кроссовки. Впрочем, в этом нет ничего необычного. У него более чем достаточно наличных, чтобы позволить себе это. Бриллиантовая серьга в его ухе отражает солнечный свет, и блеск выводит меня из оцепенения.
– Брауни, – небрежно произносит он.
Я несколько раз моргаю, прежде чем заговорить.
– Мне не…
– Я напомнил ей об аллергии на орехи, – вставляет он, игриво закатывая глаза. – Я такого дерьма не забываю.
Рикки выжидающе протягивает мне пластиковый контейнер. Клянусь, у него память как у слона.
– Спасибо.
Я тотчас открываю крышку и откусываю кусочек, что вызывает у Рикки смех. Следующее, что я помню: мяч выскальзывает из-под локтя. И я едва ли замечаю, куда он отскакивает. Ведь я позволила себе прикоснуться к десерту, и уже ничего не могу с собой поделать, потому что… брауни.
Звенья цепочки, соединяющей бумажник в его кармане с петлей на поясе, издают лязгающий звук, когда Рикки поднимает мяч и бросает его. Конечно, забивает с первой попытки. Чертов выпендрежник.
– Не «работаешь» сегодня? – ехидно спрашиваю я, и Рикки не упускает это из виду.
Он забрасывает еще один мяч в корзину, затем смотрит через плечо с понимающей улыбкой. Наши с ним представления о «работе» очень различаются. На самом деле, эта пропасть во взглядах и стала причиной нашей размолвки. А также гарантией, что мы никогда не вернемся к тому, что было.
– Не, у меня сегодня выходной. Полезно знать босса, – дразнит он, имея в виду своего дядю Пола.
Рикки