не совсем понимаю род вашей деятельности.
– Считай нас благодетелями.
Огинский усмехнулся, приподняв левый угол губ. Он перевел взгляд с Ласточки на Сокола и, подперев подбородок рукой, расплылся в улыбке.
– Это дело хорошее. Ну, раз Красиков сотрудничал с вами, значит, доверял, – он поднялся с кресла и обошел кабинет. – Вам что-то нужно или мне?
– Героином кто-то промышляет у вас. Есть идеи? – Ласточка следила взглядом за Огинским, словно кошка за мышью.
– Впервые слышу об этом, – он потер переносицу. – Сегодня займусь этим вопросом. Есть фамилии или адреса зависимых?
– Нет, – соврал Сокол, не упоминая наркомана, которого встретил Сизый. – Сообщите нам потом. Может, и мы что-то узнаем.
Сокол взял со стола ручку и на небольшом листке нацарапал номер из шести цифр. Он еще раз переглянулся с Огинским и, кивнув ему на прощание, вышел вместе с Ласточкой из кабинета. Они молча дошли до «Буханки» и сели в нее. Только после того, как захлопнулась дверь, Сокол выругался и ударил по рулю.
– Ты ему веришь?
– Конечно нет. Иначе сказал бы имя того наркомана.
– Что мы будем делать? – Ласточка достала из бардачка пачку сигарет и протянула ее Соколу.
– Мы? Ты больше не в оппозиции? – он вытянул сигарету из пачки и прикурил.
– Давай без глупых вопросов. Я же здесь. Всегда была и буду.
Сокол кивнул и вдохнул дым в легкие. В одно мгновение ему показалось, что замена Красикова не такая уж и проблема.
– Дадим Огинскому шанс. Если найдет информацию, попробуем сотрудничать с ним, – Сокол облегченно выдохнул. – Молодой он сильно, вот что меня смущает и удивляет.
– По-моему ничего удивительного. Места же покупаются, будет большой удачей, если он толковым окажется.
– Вот и подождем. Тем более я верю Красикову, а если тот ему все рассказал, то может не все так плохо.
– Куда теперь? – Ласточка откинулась на спинку сидения и посмотрела наверх.
– Заскочим в одно место и домой.
***
В Гнезде пахло моющим средством, свежей выпечкой, что еще томилась в духовке. На веревке, натянутой поперек комнаты, висели влажные вещи, капли с которых изредка капали на пол. Одежду и белье Птицы стирали вручную. Каждый сам свое. Чайником грели теплую воду, а после в тазике стирали, будто енот-полоскун. Особенности жизни у Птиц давались Щеглу тяжело, но, поставив перед собой цель приспособиться, он уверенно шел к ней медленными, но верными шагами. Сизый периодически проверял пирог на готовность, протыкая его зубочисткой. За окном вечерело, но ни Глухарь, ни Ласточка с Соколом еще не вернулись. Сорока лежала на полу и подпевала магнитофону, что уже по второму кругу играл кассету. Она прикрыла глаза и подняла руки вверх, размахивая ими из стороны в сторону. Чиж стучал пальцами по клавиатуре компьютера и вечно хмурился. Сизый вернулся на второй этаж и сел на подоконник рядом со Щеглом, наблюдая за Сорокой.
– Хочу услышать твою