побыть вместе.
Прикусив губу, я мотнула головой, показывая подруге, что у меня нет ответа на этот вопрос.
Мы помолчали, неторопливо пригубливая каждая из своего бокала. От разнообразия мыслей в голове было так тесно, что казалось – она сейчас расколется. И вместе с тем… я чувствовала потребность вытолкнуть из себя наружу словами хотя бы часть того, что разрывало изнутри.
– Что думаешь… обо всем этом? – спросила я, уставившись на скатерть перед собой.
Красивое бельгийское кружево, которое я бережливо доставала лишь по праздникам. Свекровь привезла из поездки… Я вздрогнула, когда перед глазами снова возникли фото мужа с чужой женщиной.
Он ведь так толком ничего и не объяснил на этот счет. Сколько их было, таких «сопровождений» дочери Лемешева и куда?.. Почему он вообще это терпел?..
Может, зря я удалила эти фото? Ведь в настройках могли сохраниться данные о дате и геолокации…
– По-моему, главное, что думаешь об этом ты, – ответила Аля, с нажимом выделив последнее слово.
– Мне… страшно, – прошептала я в ответ едва слышно.
Да, страх – это главное, что я сейчас испытывала. Мне было страшно… признать, что все может быть не так, как о том мне говорил Антон. Прожив с человеком столько лет верить ему кажется самым простым и безопасным вариантом. Потому что если даже допустить, что он лжет…
Я вздрогнула. Наверно, это было ужасное малодушие, но я так отчаянно цеплялась за то оправдание, которое предоставил муж – уверенно, безо всякого чувства вины – именно потому, что не знала, как жить дальше, если он мне солгал.
На доверии к нему строилась и стояла вся моя жизнь. Если оно рухнет – это положит конец всему.
И что нас тогда ждет? Развод, раздел имущества, объяснения с сыном и родителями… все это пугало настолько, что искушение оставить все, как есть, сейчас трусливо превалировало.
И тем не менее… сомнения уже были во мне посеяны. И я знала, что просто не смогу спокойно дальше жить. Не смогу забыть.
– Ты боишься, что все это окажется правдой, – произнесла подруга и я, вскинув глаза, поймала на себе ее пристальный взгляд.
Аля не стала кривляться в напрасно-сочувствующих гримасах. Заунывному бабскому вою она всегда предпочитала действие. Вот и сейчас я видела по ее лицу – она думает, как подтолкнуть меня в верном направлении.
– Да… – признала очевидное непослушным, едва различимым голосом.
– Давай думать логически, – продолжала Аля. – Если твой муженек ездил с дочерью начальника по Дубаям, у него должен быть заграничный паспорт. Ты его видела?
От этого простого и закономерного вопроса по спине пробежал холодок.
– Нет, я… и понятия не имела, что он у него есть… Уже давно просила его оформить, чтобы мы могли куда-нибудь съездить за границу, показать Вадику что-то новое… но Антон говорил, что ему сейчас некогда этим заниматься.
– Те фото, что я видела, сделаны явно не в Сочи, Мил… у него должен быть загран.
В желудке неприятно засосало. Аля была права. И от этого