несколько ослабло после переноса активности русской политики на Дальний Восток в конце XIX в., однако поражение в Русско-японской войне, которое было результатом многих причин5, привело к возвращению Петербурга к традиционным приоритетам – из Азии в Европу. К этому времени расклад сил и противоречий во внешней политике великих держав претерпел значительные изменения.
Англо-германское сближение конца 1880-х – начала 1890-х гг. было недолгим. Германия начала превращаться в мировую державу, стремившуюся выйти за пределы Европейского континента. Быстро растущая германская экономика нуждалась в рынках сбыта и источниках сырья, торговля – в политическом прикрытии, которое могло быть эффективно только при наличии военной составляющей. «Вопрос не в том, хотим мы колонизировать пространство или нет, – заявлял канцлер Бернгард фон Бюлов, – но в том, что мы должны колонизировать, хотим мы этого или нет»6. Немцы были настроены весьма решительно. В своей речи в рейхстаге в 1899 г. тот же Б. фон Бюлов недвусмысленно заявил об этом: «Мы не можем позволить ни одной державе, ни одному иностранному Юпитеру заявить нам: «Что поделать? Мир уже поделен»7. Речь, в частности, шла о том, что Берлину нужны были и колонии, и торговый флот, и мощный военно-морской флот, способный отстоять интересы Германии в Мировом океане.
В 1898 г. Вильгельм II принял новую военно-морскую программу, которую с огромным трудом удалось провести через рейхстаг 23 марта 1898 г.8 В результате к 1903 г. Германия должна была получить флот открытого моря вместо того, который решал исключительно оборонительные задачи: 19 линейных кораблей, восемь броненосцев береговой обороны, 12 броненосных и 30 легких крейсеров9. Последовало и резкое увеличение германского военно-морского бюджета. В 1896–1897 гг. он равнялся 1 252 340 фунтам (против 8 369 874 – у Великобритании, 3 400 951 – у Франции, 2 072 375 – у России, 2 295 811 – у США), в 1897–1898 гг. – уже 2 454 400 фунтам (против 5 193 043 – у Великобритании, 3 537 800 – у Франции, 2530 084 – у России, 2 811 756 – у США), в 1898–1899 гг. – 2 565 600 фунтам (против 9 169 697 – у Великобритании, 4 568 676 – у Франции, 2 036 735 – у России, 4 245 255 – у США)10.
Это было только преддверие будущего германо-английского морского противостояния, но и оно изменило многое в политике Лондона. Новые проблемы способствовали преодолению старых конфликтов. Еще в 1898 г. Англия и Франция, казалось, находились на грани войны во время фашодского кризиса – тогда они не поделили верховья Нила в Судане. А в 1901 г. командование французского флота ставило перед своими силами на Атлантическом океане задачу по подготовке к военным действиям против Англии11. Уже в марте 1904 г. эти два государства создали Антанту или заключили «сердечное согласие» о полюбовном разделе сфер влияния в колониях, прежде всего в Египте и Марокко. Общий враг сближает.
В 1907 г. в Великобритании был спущен на воду линейный корабль нового поколения «Дредноут», который сразу же обесценил существовавшие до этого корабли первого класса – эскадренные броненосцы. Начался новый виток гонки военно-морских вооружений,