Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение
боеприпасов, то они складировались у границы и также не передавались румынской стороне, пока она точно не заявит о своих намерениях1. Такая линия поведения соответствовала настроению Ставки.
Алексеев окончательно убедился в желании союзников лишь удержать за собой Салоники, но никак не использовать этот город как базу для проведения крупных операций. Это освобождало болгаро-германские силы на Балканах, которые в случае необходимости получали свободу действий против Румынии. «Следовательно, – писал генерал Сазонову 13 (26) января 1916 г., – оказание помощи Румынии ляжет исключительно на наши плечи. Казалось бы, свежая, обладающая неизрасходованным запасом людского пополнения и материальных средств румынская, сильная числом, армия должна была бы уверенно вступить в борьбу. Но как предшествовавшее время, так и тон переговоров… приводят к заключению, что такой веры нет, чем объясняется оттягивание решения до минуты, когда успех окончательно склонится на ту или иную сторону. При таких условиях с чисто военной точки зрения данной минуты нам было бы выгоднее принятие Румынией нейтралитета, даже с демобилизацией ее армии, если только можно быть уверенным, что нейтралитет не будет нарушен нашими противниками и что в случае нарушения румыны не подчинятся свершившемуся факту, ограничившись одним протестом»2.
Необходимо отметить, что далеко не все в России были убеждены в том, что Румыния обладает армией, достаточно сильной даже числом. Во всяком случае, для вступления в войну на стороне Антанты, что предполагало необходимость военных действий по трем четвертям ее сухопутной границы. Таковым же с самого начала переговоров было и мнение премьер-министра этой страны И. Братиану. Он требовал присылки десяти русских дивизий в Добруджу, что вызывало только лишь раздражение Алексеева3. Недоверие у русских военных вызывала и боеспособность румынской армии. Неплохо знавший ее генерал Радко-Дмитриев был вообще против того, чтобы втягивать Румынию в войну: «До тех пор, пока она нейтральна, наш левый фланг в безопасности, и, пожалуй, так оно и лучше»4. Это была вполне профессиональная рекомендация.
По словам Поливанова, русское командование не знало ничего о боевых качествах румынской армии. 1877–1878 гг. были уже далеким прошлым, а в 1913 г. боевые действия ограничились кратковременной вылазкой в Болгарию. С другой стороны, румынская армия не имела достаточных военных запасов, а Россия, только что вышедшая из кризиса 1915 г., не могла себе позволить снабдить боеприпасами, особенно снарядами, еще пятисоттысячную армию. Ее запросы были таковы, что поглотили бы значительную часть военных поставок союзников в Россию. Увеличить их резко союзники тоже не могли, в том числе и по причине низкой пропускной способности русских железных дорог и портов. Во-вторых, требование посылки в Добруджу трехсоттысячной вспомогательной русской армии в Ставке воспринималось как абсурд. Эти силы были нужны для весенне-летнего решительного наступления, на которое Верховное командование