Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение
результате атаки потеряли 28 тыс. человек и захватили небольшой участок окопов глубиной менее километра. Мощный артиллерийско-пулеметный огонь неподавленных огневых точек противника приводил к колоссальным потерям. На десятый день наступления 2-я армия потеряла 1018 офицеров, 77 427 солдат, в том числе 12 тыс. обмороженных и замерзших, после прекращения наступления 5 тыс. трупов было снято с германских проволочных заграждений. Общие потери превысили 30 % состава армии перед наступлением. Захвачено было около 10 км2 территории, около 1200 пленных, полтора десятка пулеметов и несколько сотен винтовок. 1-я армия потеряла 10 тыс. человек, Северный фронт – 30 тыс. человек, на участке группы Плешкова у Нарочи линия фронта опять вышла на озеро79.
«Лучших условий, как было теперь, – писал Алексеев жене в начале апреля, – трудно и желать. Я учитывал наше неумение, но надеялся на большие результаты»80. Полный провал наступления крайне тяжело воздействовал на настроение войск и командования. Алексеев, судя по его письмам, терял доверие к своим подчиненным: «Выдающиеся нужны везде. А то ведь в начале марта сделали более, чем было можно. Собрали к точкам удара пятерное превосходство в силах, а что получили?.. По памятному выражению – шиш с маслом и потери. Говорят, что исполнителей разумных нет. Значит, что ни подготовь, там испортят»81. При поддержке почти тысячи орудий 350 тыс. солдат и офицеров не смогли прорвать германский фронт. Огромные потери, без сомнения, сказались на дальнейшей пассивности Северного и Западного фронтов и нежелании их командования перейти в наступление до тех пор, пока норма снарядного запаса не достигнет показателей, принятых в союзнических армиях82. Но наштаверх прежде всего был не удовлетворен уровнем управления войсками: «Отовсюду несется вопль: дайте разумных, толковых, талантливых генералов. Но фабрика была плоха, и теперь удовлетворить запросы, прекратить вопль нечем»83.
Справедливости ради отметим, что одним из тружеников на этой «фабрике» в довоенные годы был сам Алексеев. Генералитет редко оказывается на уровне задач, предъявляемых войной, к которой он готовится. Даже блестяще обеспеченная английская армия или французские войска в 1916 г., обладая подобными запасами, не смогли прорвать немецкого фронта. А в 1917 г. фельдмаршал Д. Хейг во время боев по «дороге на Пашандель» почти полностью повторил опыт боев под Нарочью, настойчиво бросая в атаки по непроходимой грязи пехоту и держа в тылу кавалерию для использования ее в так и не состоявшемся прорыве. 22 марта (4 апреля) 1916 г. Алексеев подал императору доклад, текст которого был разослан главнокомандующим фронтами. В нем, в частности, говорилось: «Обе наши тактические операции (под Нарочью и под Двинском. – А. О.) отличались надеждой прорвать расположение противника налетом, отсутствием стремления к точной и разумной постановке артиллерии определенных целей, нужных для подготовки и успеха пехотной атаки. Наша операция была приостановлена не столько половодьем и наступившей неблагоприятной