был так замотан, что не пропускал ни намёка на то, что скрывалось внутри. Одной рукой я никак не могла совладать с клейким скотчем, так что Руби пришлось сбегать за ножницами и помочь мне вызволить загадочную посылку.
– Бутылка? – Удивилась Руби, снова прочитав мои мысли.
– Корабль в бутылке. – Поправила я её, крутя в руке необычный сувенир, чудом не разбившийся в аварии.
Стекло поблескивало от света, заглядывающего через тюль моей новой-временной спальни. На нём проступали отпечатки пальцев кого-то, кто уже касался бутылки. Внутри – крошечный кораблик, уменьшенная копия шхуны из позапрошлых веков, с белым парусом и неразборчивым названием на борту. Красивые буквы, выжженные на маленькой дощечке, было не прочитать.
– Похоже на букву «С». – Прищурилась Руби, разглядывая диковинку с тем же пристрастием, что и я. – Откуда он у тебя? Хотя, глупый вопрос, ты ведь ничего не помнишь. Там нет имени мастера или чего-то такого?
Я обсмотрела бутылку с парусником несколько раз, но так ничего и не нашла.
– Наверняка просто безделушка, которую ты купила на острове. – Пожала плечами Руби и позабыла о бутылке, принимаясь за следующую коробку. – Тебе точно нужны все эти рыбацкие снасти?
Только несколько недель спустя, когда я купила лупу и снова обследовала название корабля, я поняла, что он не был простой безделушкой. Потому что каждый мой взгляд на корабль волновал сердце так, словно он значил для меня слишком много. Потому что там и правда была буква «С», которая плавно перетекала в моё имя.
Парусник назывался «Софи».
Глава 8
14 ноября
Ничего не помогает. Ни сеансы с психотерапевтом по пятницам, ни эта никчёмная арт-терапия, на которой так настаивала Руби. Только авария вспышками возвращается в хранилище памяти, но ничего о поездке на Нантакет. Словно её и не было.
Сколько бы я не порывалась вернуться на остров, Руби начинала кричать и просила оставить эту идею, похоронить её вместе с надеждой помириться с отцом. Мы уже дважды ссорились, и я перестала спрашивать. В последний раз она вскочила с дивана и, покраснев от ярости заявила: если я уеду, она навсегда вычеркнет меня из своей жизни. Ультиматум, который я не решалась проверить на прочность. Я могла бы обидеться на её поведение – словно она не хочет, чтобы я вспоминала. Но, видя эти карие мамины глаза, полные боли и отверженности, я видела ту маленькую девочку, которая всё продолжала спрашивать, почему отец её не любит, почему все её бросают, даже любимая мама. Руби боялась, что, отыскав правду, я всё же исполню задуманное и уеду насовсем.
Отношения с сестрой стали для меня самым важным, чем нечто иллюзорное и невозвратимое.
Но я не перестаю думать об острове. Работа не спасает, как и совместные вечера с Руби, ведь мыслями я всё время возвращаюсь к тому пробелу, что никак не удаётся восполнить. Спасаюсь только вечерами, когда она бежит на очередное безнадёжное свидание. Ищу ничего не значащую информацию о кораблях в бутылке,