едва только вышел из подъезда в поисках успокоения, едва глотнул первый вдох, как в то же мгновение из-за угла, как будто ожидая там моего появления наружу, показался тот самый «бомж» и с ходу заявил: «вы идете на Айрыбаба, я иду с вами».
Не спросил «можно ли, есть ли место в группе?», просто констатировал безапелляционно. Если откровенно, как бы странно не показалось, в тот момент у меня даже мимолетной мысли не возникло: «ничего себе заява, что за наглость!?».
Не знаю и теперь, через четверть века, что тогда сработало – интуиция, набирающийся жизненный опыт разглядеть в незнакомых людях скрытые достоинства, или все-таки всего лишь обычное желание досадить скандалистам, но хватило всего нескольких секунд размышлений. Затем, не сказав ему ни единого слова в ответ, резко спустился обратно в жар полемики и сказал сидящей за столом в окружении разгоряченных спорщиков Рите: «включи в список еще одного, он сам себя назовет». И кивнул в сторону вошедшего следом незнакомца.
Вот так в мою жизнь вошел многолетний верный друг, товарищ и истинный брат. Причем аспекты его индивидуальности раскрывались постепенно, неожиданно и молчаливо. С первого взгляда на этого невысокого, вроде бы щуплого телосложения, но быстрого в движениях пожилого человека (которого до сих пор язык не поворачивается назвать стариком в его возрасте «около или за семьдесят») не угадаешь его выносливости, готовности подставить плечо в прямом и переносном смысле в различных жизненных ситуациях. Сколько раз наблюдал в совместных выходах, как при приходе группы на привал большинство туристов первым делом растягивались на земле отдохнуть после перехода, а он собирал опустевшую тару и уходил к неблизкому роднику за водой или начинал искать дрова для костра. И ладно б, если только в краткосрочных дневных переходах…
Он как-то рассказал, что участвовал в пешем переходе экспедиции Шпаро (если не ошибаюсь в точном названии) через пустыню Каракумы по изучению возможностей человека в экстремальных условиях существования. На одной из чабанских стоянок кумли2 тамошний старейшина принял гостей на стоянку и затем на следующий день, перед их выходом в дальнейший переход, указал на Курбана и сказал: «вы-то дойдете, а он вряд ли». Мне не передать смешливой и задумчивой интонации, с какой он упомянул этот эпизод. Разумеется, они не стали подправлять яшули в его невольной ошибке. В какой?
Ведь именно Курбан, как самый надежный и выносливый член экспедиции, нес самый драгоценный в условиях жаркой пустыни груз – запас воды на всех.
Кто-то может сказать: «подумаешь, это чисто физические данные. А что в голове?».
От постороннего глаза в нем скрывается радушный, отзывчивый к чужой боли человек, великолепный повар, прирожденный философ, заядлый театрал, кандидат химических наук, лауреат государственных наград за научную и педагогическую деятельность.
До сих пор я и сам не могу найти объяснения одной удивительной ситуации, о которой пойдет речь в