и закрыла глаза, ощутив, как ее обдало жаром. Воспоминания вереницей образов замелькали в голове. Что—то пульсирующее раскручивалось в солнечном сплетении. Рука машинально начала движение на бумаге, словно подчиняясь не самой Анне, а кому-то другому, сильному, значительному. Перед глазами мелькнул образ из недавнего сна. Мохнатые лапы – и крест на спине. Холодный липкий ужас камнем сдавил грудную клетку.
– Как выглядит твой страх, когда вспоминаешь? Придай ему форму. Где он живет в твоем теле?
– Похож на камень, большой, грудная клетка, сердце, горло – сдавливает… Тяжело дышать и говорить…
– Теперь будешь его убирать. Сама. Ты сможешь. Я помогу. Страх записало твое тело, и, чтобы освободиться от него, нужно вернуться в прошлое, туда, где он зародился.
Перед мысленным взором Анны появился коридор, и она пошла – вглубь…
Тревожный полушепот на кухне.
– Что врачи говорят?
– Голос знакомый: лучшая подруга мамы, тётя Марина. На кухне передвинули стулья. Зазвенели чашки. Чай пьют. Кружится голова, лежу, слабость. Пижама теплая, мишка рядом.
– Сотрясение, постельный режим. Много пить. Лекарств не назначили, сказали наблюдать. Рисунки странные эти, разговоры, пауки, зависает, еще хуже, чем раньше! И это только первый класс! Поведу к Кощеихе, что ещё делать-то?
Кощеиха? Только не она… Ужас сковал тело. Кощеихой пугали мальчишки во дворе. О ней в посёлке рассказывали странное, непонятное, жуткое…
– Как мальчик, тот одноклассник, что Аньку обижал? Может Аню к матери своей отвезешь, ей там получше станет? Огород, родные места, потеплее все же, чем здесь, тайга же кругом.
– Сочувствие в голосе маминой подруги, что-то случилось, что? – не помню ничего… Ноет затылок. Тошнота.
– Да с Сережей все уже хорошо, еще под присмотром врачей. Знаешь, странно… У Ани в альбоме оказался рисунок такого же пса, что на него набросился. Нет, только не к бабушке: далеко, учеба только началась, да и ни к чему глупостями ребенку голову забивать. – В мамином голосе злость. Почему? Вспышками в голове проносятся воспоминания, ускользают, не успеваю рассмотреть, только тело сжимается – то ли от страха, то ли от боли. Ветер холодный свистит в щелях щитового дома, за обледенелыми окнами – температура, не совместимая с жизнью. Вечная мерзлота. Крайний Север. Якутия.
– Красной вспышкой мелькнуло воспоминание, на миг задержалось в сознании. Коричневая дверь, женщина на пороге, приглашение пройти, я с мамой, цепляюсь за руку как за спасательный круг, смотрю в пол. Страшно поднимать глаза. На ногах хозяйки – «чуни», меховые высокие тапки с орнаментом, вышивка местами стерлась. Запах выделанной кожи и сухих трав. На женщине – халат, длинный, байковый, цветастый. Ноги полноватые, крепкие, от женщины веет теплом и силой. Голос низкий. Властный. Сижу на стуле. Внутри все отпускает, зря боялась, в руках женщины – сито. Деревянное. С него понемногу сыплется, как туман,