ты не знаешь! – ответила я, проглатывая смущение.
– Нет, что ты! Я ничего не видел, – он поднял руки вверх, в качестве поражения. Но я не поверила его оправданиям.
– Все жрецы в вашем храме такие или только ты такой распущенный?
Он пару секунд молчал, идя к моей лошади. Остановившись, повернулся ко мне и с усмешкой ответил:
– Не переживай, миледи, тебя и пальцем никто не тронет и не посмотрит в твою сторону. А если посмотрит – будет иметь дело со мной, – последнюю фразу договаривал он серьезно, без прежнего веселья и задорства. Наверное, не шутил он тогда, говоря, что защищать меня теперь его смысл жизни. До сих пор не могу понять значения той фразы.
Я ничего не ответила, лишь пошла вперед, к своей лошади, которую Астэр держал за поводья. Кобыла была спокойная, лишний раз не дергалась и не брыкалась. Я осторожно погладила лошадь по гриве и подошла к седлу, чтобы залезть.
– Давай помогу, – сказал Астэр.
– Не нужно, я сама, – после этих слов, я поставила одну ногу на стремена, а вторую – перекинула через туловище лошади и села в седло, поправляя желтый плащ.
– Ого, – удивился жрец, – Ты умеешь ездить верхом? Неожиданно. Ты, оказывается, непростая штучка.
Я ничего не ответила. Спасибо Степану за вчерашние уроки по верховой езде. Без него мне бы всегда пришлось просить помощь у этих троих. Не хотела снова зависеть от мужиков.
Степан.
Он так и не вышел проводить меня. И не проронил ни слова за завтраком. Может зря я тоже играла в молчанку. Нужно вернуться в дом, поблагодарить и попрощаться. Как только я собралась слезть с лошади, Степан сам вышел во двор. Все присутствующие повернулись на звук открывающейся двери.
Степан выглядел суровым лесничим, к которому лишний раз лучше не подходить, особенно в этой меховой шапке и шубе из дикого зверя.
Старик потопал ко мне. В руках у него был небольшой мешочек. Дойдя до лошади, он взял ее под узды и отвел на пару шагов в сторону. Астэр недовольно посмотрел на него, но дал нам время попрощаться.
Степан показал мне мешочек.
– Я тут положил немного вяленого мяса, пару яблок, сухофрукты и хлеба. Перекуси в дороге, – он начал завязывать мешочек с продовольствием на седло.
– Спасибо, – я взяла его правую руку и сжала ее, – Спасибо за все.
Я смотрела ему в глаза, мне хотелось обнять деда и никуда не уезжать. Мне было так спокойно в этом лесу, в этом доме, в компании человека, который обо мне заботился. Впервые в жизни, после долгого рабства.
Степан тоже сжал мою ладонь. Свободной рукой он достал из–за пазухи кинжал в ножнах. Я удивленно вскинула бровь.
– Возьми это, – шепотом произнес он, – Я не особо доверяю этим монахам. Нельзя тебе уезжать безоружной. Спрячь его и носи с собой. А, не дай бог понадобится, вытащи из ножен и просто коли негодяя, который будет угрожать твоей жизни. Без надобности не доставай, поняла?
Я кивнула и взяла в руки кинжал. Он был небольшой, но достаточно