нарвались, пусть теперь ходят оглядываясь. И неравнодушный обыватель несколько изумлен, что государство называет убийство врага страшным и наглым преступлением, которое должно быть раскрыто, и ловит при этом не американских шпионов и не украинских провокаторов, а патриотов России с орденоносного Кавказа. Как ни в чем не бывало вещает из своего новоарбатского вертепа «Эхо Москвы», в одном из зданий православных железных дорог все еще действует у всех на виду взрослый гей-клуб, хотя депутат Милонов давно предлагал превратить его в детский клуб у трех вокзалов. Недополучивший свои иудины тридцать «Оскаров» «Левиафан» выходит в широкий прокат, интернет полон крамолы, фейсбук – смуты, твиттер – яда. Выходит, все не всерьез, зря наши деды победили фашизм на Украине. Не хватает у государя политической воли.
Три года пропаганды, которая началась с московских протестов и усугубилась во время киевских, породили в большой части общества серьезные, важные ожидания. И эта часть проявляет нетерпение. Когда кончится, наконец, это лавирование, это вашим и нашим, эта оглядка на мнение иностранцев и местных вольнодумцев, которым что ни уступи – все мало, ты им палец, а они локоть или колено, а дальше, как известно, не пойдешь.
Месяцы государственной пропаганды породили у согласных с ней граждан чувство превосходства над несогласными, безоговорочной правоты, права на действия. А война добавила всему этому последней окончательной серьезности. Голосом от советского информбюро не шутят, не размышляют, не сообщают о помиловании пособников врага. Пусть скажут, взяли Харьков или нет, идем на Берлин или нет.
У той части общества, которая согласна с государственной пропагандой, вернее, у тех, с кого государственная пропаганда сделала слепок для всех остальных, возникает запрос на то, чтобы слова больше совпадали с делом. Начинают расти и крепнуть обманутые ожидания. Почему мы на войне ведем себя не как на войне?
И вот, не вытерпев, граждане выходят на мост и громят неофициальный и ясно, что и без того временный мемориал на месте убийства Немцова, разбрасывают цветы, затаптывают свечи, закрашивают буквы. А рядом Чечня, наша собственная Донецкая республика, которая не признает монополии центра на насилие и репрессии, а наоборот, в полном согласии со старинными обычаями, гордый вассал, присягнув сюзерену, получает от него право карать своих врагов.
Ведь у неравнодушных граждан не только из-за цветов на мосту и сибирской оперы, у них много по каким поводам накопилось нетерпение. Почему рано остановились на Украине: разве не всех русских людей надо спасать от хунты, а как же Одесса и Харьков? А город русской славы Байконур, откуда Юрий Гагарин вознесся на небо? А народные мечты, связанные с обузданием капитализма, твердыми ценами, отменой итогов несправедливой приватизации, возвращением добра народу – не пора ли и им сбыться? В самом