всё также валялась по всей комнате, а кое-что я до сих пор не достала из сумок, так что пришлось повозиться, прежде чем мне удалось подобрать наряд на этот новый, самый обычный день, который я планировала провести точно также, как и предыдущие дни, отдыхая и восстанавливаясь. И как же я была благодарна маме, что она съездила на мою съёмную квартиру и забрала все мои вещи, иначе я могла бы лишаться всего непосильно нажитого добра. А опасность была очень даже реальной, ведь нрав у моей хозяйки был слишком крут и переменчив, чтобы бесплатно хранить мои вещи. Так что я уверена, что она бы от них избавилась при первой же возможности.
Поправив лёгкий, льняной сарафан, который, несмотря на пережитые пятнадцать минут отпаривания, умудрился уже весь измяться, я вышла из комнаты, раздумывая, что бы мне такого вкусненького приготовить себе на завтрак.
– Доброе утро, – улыбнулась мама, когда я вошла на кухню, – ты сегодня рано.
А и правда, я обычно раньше одиннадцати не просыпалась. Хотя с моими нынешним режимом дня, мой организм уже успел отоспаться и восстановиться, иногда даже удивляя меня не пойми откуда появляющимися порывам сделать хоть что-то энергичное, которые я, впрочем, пока игнорировала. И я и дальше планирую так делать, до завтрашнего дня уж так точно. Завтра ведь понедельник, а понедельник – это лучший день, чтобы привести в порядок и свои мысли, и свою комнату, да и вообще начать жить по-новому. Не знаю, как у меня это получится, но попробовать всё же стоит.
– Доброе утро. Ты тоже. Разве ты не должна быть сегодня выходная?
– Юля попросила её подменить, а ты же знаешь, у меня особо больших планов на этот день не было. – Мама отпила чай и хитро посмотрела на меня. – К тому же, кто знает, вдруг мне тоже понадобится, чтобы и она меня подменила. Так что я только в плюсе.
Поставив чайник на плиту, я села рядом с мамой, как обычно, чувствуя, что её что-то тревожит. Хотя я и так догадывалась, что это, а точнее кто – я. И не передать словами, как сильно мне хотелось всё-всё ей рассказать и выговориться, но маме же будет только хуже, расскажи я ей всю правду. Да и страшно. Я, конечно, знаю, как сильно она меня любит, но меня всё равно тревожит мысль, что она испугается «новой» меня, а если я не смогу доказать ей правдивость своих слов, так и вовсе подумает, что я душевно больна.
– А как ты собираешься провести свой день? – осторожно спросила мама, таким тоном, словно ничего за этим вопросом не крылось, и он был ни чем большим, чем стандартным вопросом для поддержания беседы.
Но я то вижу по её взгляду, что она обеспокоена моей жизнью, и если бы она не боялась надавить на меня, то она бы спросила, не собираюсь ли я снова целый день провести дома, словно прячась от внешнего мира, при этом заедая непонятную грусть.
А ведь я сейчас в её глазах просто бесцельно проживаю свои дни, тратя их на сериалы, сюжет и героев которых, я даже не запоминаю, и на опустошение холодильника, в котором я каждый раз так долго копошилась, словно надеясь, что из-за масла с