и тут же поправилась: – Ой, нет: в городе! У него, кажется, есть девушка? Я слышала что-то такое.
– Ага, – фыркнула Лиза. – По-моему, у него всегда есть девушки. Даже не представляю, бывал ли он обделён вниманием? Помню ещё по школе! Я-то была маленькой, не интересовались любовью. Но старшие девчонки по нему с ума сходили! Если он с кем-то гулял, все остальные умирали от зависти, а та самая избранница задирала нос выше некуда. На школьные вечеринки они, по-моему, вообще приходили только ради него. Могу догадываться, что творится сейчас.
– Сейчас тоже самое, только котировки выросли. Может выбрать себе любую.
– Да. И выбрал он Ирку Березину.
– Березину? Это ту, что ли, которая раньше вечно зависала в «Северном Сиянии»?
«Северным Сиянием» – именно так, каждое слово с большой буквы, – назывался самый известный и самый шикарный в городе ночной клуб.
– Ту самую. Видимо, у неё тоже высокие котировки, – иронично хмыкнула Лиза.
– У неё-то? Ну да, куда выше? С кем там она уже переспала?
– Только с самыми денежными. Так что она престижная девушка.
– Да уж! Нет, это несправедливо! – Алёну так задела новость, что она от души возмутилась: – Почему всегда везёт таким, как Березина?! Что в ней может нравиться, чтобы на неё велись?
– Что, думаешь, если б не она, у тебя бы тоже был шанс? – теперь уже поддела подругу Лиза.
– Нет, но всё равно. Просто обидно! – с жаром воскликнула та, но добавила со смехом. – За всех приличных девушек!
– Значит, у приличных девушек такая судьба: довольствоваться тем, что им оставят неприличные. Хотя, может, это не так уж и плохо. – Они вышли за ворота, и Лиза спросила: – Как – посидим немного на бульваре или пойдём сразу обедать?
– Пойдём обедать, а если останется время – посидим.
3
Лиза не исказила истину, когда сказала, что знает Эдуарда Левандовского практически с детства, тем не менее, знакомы они были лишь поверхностно, и связующим звеном между ними всегда являлась Катя – даже разговаривали наедине они от силы пару раз. Эдуард был старше Лизы на два с половиной года – разница вроде бы небольшая, но весьма существенная в детском и подростковом возрасте, то есть как раз в тот период, когда они пересекались наиболее часто. К своей двоюродной сестре Эдуард с детства относился с истинно братской теплотой, нередко навещал её в школе, выказывая своё покровительство, но никогда особо не интересовался теми её «девчачьими» забавами, в которых участвовала Лиза. У них были разные компании, разные увлечения, и по мере взросления это расхождение проявлялось всё более явственно. Когда ему исполнилось семнадцать, Лизе ещё было четырнадцать и несмотря на первые порывы пробуждающейся юности во многих своих проявлениях она по-прежнему оставалась ребёнком – объединять их всерьёз в тот момент ничего не могло. После школы он поступил в университет, потом вообще перебрался в Европу… Пару лет назад Эдуард