Фонде Хелен Келлер, где посетил занятия, обучающие передвижению по городу. Там мне посоветовали носить с собой наушники, чтобы слушать указания навигатора, гуляя по незнакомым улицам, и установили на телефон программу, способную озвучить любое слово или фразу.
К тому же мне выдали небольшие карточки на разных языках, на которых были написаны вежливые просьбы помочь перейти оживленную улицу. По словам преподавателей в Фонде, мне следовало встать на углу улицы, выставить перед собой карточку с напечатанными словами и ждать, пока кто-нибудь решит узнать, чего я хочу. Люди подойдут, прочитают надпись и помогут перейти на другую сторону. Звучало здорово… в теории.
Однако сама мысль о том, чтобы стоять с табличкой на углу, практически приравнивалась попрошайничеству. Поэтому я взял карточки с вежливой улыбкой, но пообещал себе никогда ими не пользоваться. И тем не менее они каким-то образом попали ко мне в сумку. Видимо, Люсьен постарался.
Второй по важности задачей было не пасть жертвой воров и грабителей. У меня имелся считыватель банкнот размером с визитную карточку, который, когда к нему подносили купюру, сообщал ее номинал. Перед тем как убрать деньги в бумажник, прикрепленный к поясу брюк, я определенным образом загибал уголки банкнот, чтобы сам мог их различить. В бумажнике также хранились и кредитные карточки. Помимо всего этого, в кармане куртки лежал так называемый кошелек-приманка с недействительной кредиткой и суммой в пятьдесят евро – на случай, если меня все же решат ограбить. Оставалось только надеяться, что воры удовольствуются малым.
Я достал из сумки ноутбук с программой для письма и поставил его на стол возле окна. Моей кожи коснулись теплые лучи, и я повернулся к солнцу лицом, на мгновение испытав удовлетворение. Я сделал это. Путешествие оказалось непростым и отняло кучу душевных сил, но я справился. И теперь находился в том же городе, что и Шарлотта. А к концу дня окажусь с ней в одном зале.
Поужинав в ресторане отеля, я взял такси до концертного зала и отыскал кассу выдачи заранее купленных билетов. И хотя каждый шаг этого вечера сопровождался трудностями и напряжением, за четыре минуты до начала с помощью капельдинера я все же добрался до своего места в зале: на верхнем уровне в последнем ряду, поближе к двери, чтобы иметь возможность быстро сбежать.
Чувствуя себя выжатым как лимон, я плюхнулся в обитое бархатом кресло и устроил белую трость между колен. От былого удовольствия не осталось ни следа. Похоже, я взвалил на себя непосильную ношу. Да, я добрался до концертного зала, но лишь ценой непомерных усилий и огромного напряжения. А ведь в ближайшие дни мне придется раз за разом отправляться в незнакомые места, не умея быстро ориентироваться в пространстве.
Оркестр, и Шарлотта в том числе, настроили инструменты, после чего зрители вокруг меня разразились аплодисментами. Видимо, дирижер занял свое место на возвышении. На миг в зале повисла тишина, а затем… полилась музыка.
Разумеется, я не читал программу концерта и не узнал ни одну из четырех или пяти сыгранных