карандаши – нельзя? – я поверить не могла в этот абсурд.
– Не знаю… Считается, что с ними тут набивают татухи… Но это чушь. Татухи делают пастой из ручек, а ручки – разрешены. Правда только синие и черные…
Действительно, потом я несколько раз была свидетелем того, как и чем в тюремных условиях делают татуировки. Используются игла, стержень ручки – гелевой или шариковой. И цветные карандаши тут ну никак не вписывались!
В общем, тема цветных карандашей в СИЗО стала для меня настоящей «бондианой». Поскольку рисовала в камере я одна, хранителем карандашей пришлось стать тоже мне. «Спрячь хорошенько, чтоб не отшмонали!» – наказала Тамара, и я послушно засунула вязанный мешочек с цветными карандашами куда-то на дно сумки – подальше от глаз, посчитав, что так надежнее. Там и хранила.
Но однажды в камере начался обыск. Шмон! По правилам во время обыска в камере должен присутствовать кто-то из заключенных. Эдакий аналог «понятого». Обычно это тот, кто в данный день числится дежурным по камере. И тогда роль эта выпала как раз таки-мне. И так вышло, что это был самый жесткий, самый всепроникающий шмон за всю историю 120-й камеры. На это были, конечно, свои причины, но на тот момент я их не понимала. Я вообще в первый раз лично наблюдала обыск и впечатления получила самые незабываемые.
Я сидела на краешке постели и смотрела, как выворачиваются одна сумка за другой, и все вещи вытряхиваются на пол, образуя большую кучу посередине камеры. Как открываются все коробки, банки, косметички, папки с документами. Дородная тетя-дежур с дизайнерским маникюром вальяжно и методично вскрывает помады, тюбики с кремом, бутылки с бытовой химией. Перебирает и перенюхивает все, что только открывается или отвинчивается.
Вдруг в пачке чьих-то писем находит детский рисунок, нарисованный цветными карандашами. Какие-то каляки-маляки. И она вдруг начинает орать на меня: «Ага – цветные карандаши! Они запрещены! А они у вас есть! Где они?» Самое забавное то, что все цветные рисунки, которые я рисовала своим соседкам – не знаю даже, сколько сотен их в итоге было – отправлялись официальной почтой через сизошного цензора. И со стороны цензора никогда не было вопросов – а чем собственно рисуются эти собачки и птички?..
И вот настоящий казус – этот рисунок нарисован не здесь, но цветные карандаши да, имеются. И я понимаю, что вот сейчас эта дежурка найдет мешочек с цветными карандашами – и привет! Что тогда скажет Тамара? О-о-о!.. И когда эта тетя начала в чем-то копаться, повернувшись ко мне спиной, я тихонько вытащила мешочек с карандашами из своей сумки, которая стояла у дверей, и сунула туда, где она уже порылась. Как же в тот момент забилось мое сердце! И смех и грех, конечно, – подумаешь, карандаши. Ерунда какая-то! Но мне стало крайне не по себе. С каким же трудом далось мне, пусть и в такой мелочи, хоть сколь-нибудь нарушить правило! Хотя я далеко и не святая…
Итак, карандаши были спасены, а дежурка торжественно изъяла катушку черных шелковых ниток: «Это