что происходит.
– Зачем это? Я подпишу вам документы на выход, когда мы закончим.
– Если у вас есть какие-то новые подробности произошедшего, то я готов ответить на все вопросы. В противном случае прошу избавить меня от хождения по кругу.
– Здесь я определяю, какие вопросы задавать и сколько должна длиться наша беседа. Заметьте товарищ Мещерский, речь пока не о допросе, – «гэбист» произнёс это с таким самодовольным видом, что мне захотелось его ударить, желательно ногой и несколько раз, – Но всё может быстро измениться.
Вдруг советская версия «держиморды» что-то почувствовала и явно напряглась под моим злым взглядом. Ломаю я устоявшиеся шаблоны, к которым привыкли товарищи из всесильного ведомства. Не боюсь я их, что открыто демонстрирую, тем самым доводя до бешенства. Просто в данный момент КГБ не вызывает у меня ни уважения и, тем более, страха. И собеседник это прекрасно чувствует.
– Подпишите пропуск, товарищ майор, или я пойду с ним к вашему начальнику. У меня очень много дел, чтобы тратить время на пустопорожние беседы. Если у вас есть ко мне конкретные вопросы или обвинения, то открывайте полноценное дело и проводите следственные мероприятия. Мне к этому не привыкать, и так будет честнее, – вижу, что от моих слов маска невозмутимости товарища майора трещит по швам, – Только избавьте меня от этой комедии, ещё и в столь ужасном исполнении. Как режиссёр, ставлю вам оценку два за постановку и исполнение. В следующий раз я приеду к вам исключительно при наличии санкции прокурора или суда, с юридическими деталями незнаком. Можете присылать людей для моего ареста, но будет именно так.
– Вы понимаете, что за подобные слова прямо сейчас можете последовать в камеру? Благо, тюрьма располагается поблизости, и это не займёт много времени, которого у вас так мало. Или вы думаете, что за вас снова заступятся наверху, – майор ткнул указательным пальцем в воздух, – А может, опять надеетесь на своих западных друзей?
– Подписывайте пропуск или арестовывайте. Мне действительно нечего вам больше сказать.
В общем, отбился я от разъярённого майора, который с трудом скрывал свои эмоции. Нет, он для приличия задал ещё несколько вопросов, на которые я отвечал строго «да», «нет» и «не знаю». Думаю, даже не особо умный «гэбист» понял, что ситуация является полнейшим абсурдом. Я же не мог понять, как некогда всесильная организация превратилась в своё бледное подобие. Нет, никто не хочет возвращения тридцатых с их расстрелами и пытками. Но ведь можно работать более грамотно. У меня складывается впечатление, что кроме вербовки стукачей, запугивания слабых духом и создания видимости борьбы с внутренними врагами, КГБ более ничем не занимается. Речь идёт о ситуации внутри страны, как дело обстоит на Западе – мне неизвестно. Того же Солженицына не могут урезонить уже более года. И ведь никто не заставляет спецслужбы устраивать