магии является своеобразным социальным лифтом – став магом, он уравняется в статусе с родовой знатью. И даже получит право на обращение «тер» или «фер» – в зависимости от того, будет он проживать в одном из герцогств или на старых землях империи. Да только знать знати рознь. Это для простого люда непонятно, чем одна от другой отличается, да в такой глуши, как родина Тео, провинциальные лорды часто не делают различий между представителями древних фамилий и свежеиспеченными господами из магов, выслужившимися чиновниками или воинами. А вот среди выходцев из могущественных кланов значение наличию поколений знатных родственников очень даже придают и никогда не допустят вхождения в свой круг вчерашнего простолюдина. Ну, а клан Анлонов – Утреннего Инея – один из самых древних и влиятельных в империи, потому я и говорю о полной безнадежности увлеченности Пайруса.
– Ты действительно ничего особенного не делал, чтобы разговорить попугая? – после еще одного тяжкого вздоха товарищ вернулся к теме моего неожиданного триумфа на уроке Аредиса.
– Лишь то, что написано в учебнике, ничего более, – спокойно ответил я. Справедливости ради, стоит упомянуть, что спокойствие это давалось мне уже непросто: за последние четверть часа я повторил эту фразу бесчисленное количество раз пристававшим ко мне с подобными вопросами ученикам нашего класса.
– А почему ты его жмотом обозвал?
– Да сам не знаю… Жаль, что времени было мало, можно было изрядно повеселиться, – улыбнулся я. – Кое-кому я бы помог сдать зачет. А вот для Анхеля и его прихвостней заставил бы Пиро произносить такие словечки! Представь только: подходит очередь Молара, и тут вдруг попугай заявляет, что профессор – старый дурак! Как бы Анхель выкручивался из такой ситуации?
Вопреки моим ожиданиям Пайруса шутка не развеселила. Наморщив лоб, он с минуту напряженно размышлял о чем-то своем, потом повернулся ко мне и очень серьезно спросил:
– Кому же ты хотел устроить зачет по магическим потокам?
– Тебе, Кайе и Висте, – пожал я плечами.
– Ты раньше никогда так не делал! – трудно сказать, чего в голосе Крина было больше – радости или удивления.
– Так и сейчас не сделал, – отмахнулся я, спрыгивая с подоконника. – Пойдем на следующий урок.
– Раньше ты и не думал о таком! – не унимался товарищ, догоняя меня.
Сообразив, что невольно пытался поступить нетипично для Теодора Кейлора, я было напрягся в ожидании неприятных расспросов и даже подозрений. Но быстро понял, что уж коли мастер по чтению чужих мыслей не сумел меня вывести на чистую воду, то моим сокурсникам это и подавно не под силу. Мало ли почему изменилось мое поведение! Пусть привыкают понемногу к тому, что прежнего Тео уже не будет.
– Пайрус, я знаю, что часто вел себя неправильно. И по отношению к другим, и особенно – к тебе. Не ценил дружбу, думал только о себе. В общем, был изрядной сволочью. Думаю, пришло время исправиться.
– С чего бы такие метаморфозы,