Нацелился ребром щита мне в голову. Я сплоховал: не отвел левой его удар, зацепился пяткой за неровность на песке. Отпрыгнул, покачиваясь. Не успел отдалиться. Восниец прознал мою слабость: следующий удар чуть не выбил керчетту из руки. Слабая сторона, слабая защита.
Запястье левой прошила боль, я зашипел. Правую отвели баклером. Я и моргнуть не успел, оставшись открытым. Меч воснийца нацелился мне в бок.
Я толкнул врага локтем, падая назад. Выгнулся так, что пластины впились мне в спину. Второй рукой нашел опору, припал на колено и не коснулся хребтом земли. Меч врага царапнул ремни и заклепку на бригантине.
– Каса… не было! – верещал смотритель боя. Что-то кричала толпа.
Извернувшись, я уже вернулся на ноги, выставив керчетту острием к врагу.
Заноза отшатнулся. Я увидел, как широко раскрылись глаза воснийца. Если учиться бою под тяжелый доспех, никогда не будешь гибким. Я не удержался: цокнул языком дважды, как подзывают пони.
Может, Саманья готовил меня только для боев Содружества. Полному доспеху у нас предпочитали бригантины, а стеганки для пехоты легко пробивались острием меча. С железом на острове дела обстояли худо.
– Он танцует или дерется?! – взвизгнул кто-то с трибуны.
– Балаган!
«Цирк», – только я знал правду.
Мой противник не был туп. Похоже, он просто не представлял, как бороться против керчетт.
Мы снова сошлись. Влага потекла по нагруднику Занозы.
«Когда враг устал, не держи надежды, – предупреждал Саманья. – Перед смертью каждый способен удивить».
И восниец удивил. Вместо того чтобы замедлиться, он погнал меня вдоль забора с удвоенной резвостью. Я запыхался. Пожалел, что надел защиту голени, пластины на предплечье. Все лишнее. Если этот увалень и попадет по мне – лишь оттого, что я вымотаюсь под весом железа.
На трибуне что-то сверкнуло. Я отвлекся. Острие клинка заслонило взор. Я отшатнулся, чуть не упал в песок. Отбежал, выровнял дыхание. Выпад в лицо – против правил. Таким легко убить. Смотритель молчал как мертвец. Только мертвецу настолько начхать на свою работу. Еще половинка локтя, и мне бы выбили глаз.
«Хотите еще грязнее? Будет!»
Я сблизился, стоило Занозе завести руку для удара. Увел клинок в сторону и с силой пнул негодяя в колено. Заноза взвыл, отогнал меня щитом, снова замахнулся, нелепо оттолкнулся подбитой ногой.
Я поймал его в тот же миг. Удар наискось, два шага влево, взметнулась песчаная пыль.
Заноза рухнул на задницу, и я всадил клинок в его бедро. Лезвие отскочило от пластины, угодило в щель.
– Г-х-ху, – взвыло под воснийским шлемом.
Не до крови, но кожу точно содрал и оставил ушиб. Еще одна белая метка. Отступив, я слегка задел шлем врага. Как несерьезно бьют в колокол, чтобы подразнить соседей в ночь.
– Земля, – с неохотой признал смотритель. – Ведет Излом.
Трибуны заволновались. Я подождал, пока противник вернется на ноги.
– Лучше бы ты не вставал, – сказал я погромче. – Папа поможет тебе вернуться домой?
Заноза