И по краю желтые лампочки. Та, которая приходит первой, перед тем как открыть бар, спускается и включает эти лампочки. То есть втыкает провод в розетку. Там совсем рядом, на стене, есть розетка – вот в нее и втыкает. И что ты думаешь? Владелец соседнего табачного магазина стал на нас бочку катить, типа, это его электричество.
– Ого…
– Говорит, чтобы мы заплатили ему за все-все использованное электричество, с самого начала…
– То есть это была розетка от его сети?
– Именно.
– И висела снаружи на стенке, так просто?
– Да. Мне казалось, это нормально – видишь свободную розетку, значит, ею можно пользоваться… Кто-то вообще думает в таких случаях о том, чья розетка, чье электричество, и все такое? Электричество – оно же общее, для всех! – возмущалась Макико, шелестя прозрачной оберткой от вяленого мяса. – Хозяйка была вне себя, начался скандал… «Вы знали!» – «Нет, мы не знали!» – «Вы должны заплатить!» – «Да ни за что!» И так далее.
– И сколько же он хочет?
– Ну, нашему бару уже лет пятнадцать… то есть умножаем несколько часов в день на пятнадцать лет…
– М-да.
– Короче, в итоге он сказал, чтобы мы заплатили двести тысяч иен. Наличкой.
– Ого… Подожди-ка. – Привстав, я дотянулась до ящика стола и вытащила оттуда калькулятор. – Если поделить двести тысяч на пятнадцать… получается, что в год это тринадцать тысяч триста иен с лишком. Теперь делим на двенадцать… значит, в месяц – примерно тысяча сто иен. Ну, допустим. Но двести тысяч вот так сразу, вынь да положь… даже подумать страшно.
– Угу. К тому же розеток там рядом больше нет. Если разругаемся с табачным магазином и нам запретят использовать эту розетку, что нам тогда делать с подсветкой… Поэтому хочется как-то договориться по-хорошему, но хозяйка просто в бешенстве – понятно, откуда ей взять вот так сразу двести тысяч? А это не единственная наша проблема, еще всякие терки между девчонками. Например, месяца три назад одна девочка, которая работала у нас уже целую вечность, взяла и уволилась… Кстати, может, для разнообразия телик включим?
Я выключила музыку и протянула Макико пульт. Телевизор тихо протяжно загудел, на экране появилось изображение – похоже, какое-то ток-шоу. Этот телевизор я купила в секонд-хенде, когда приехала в Токио. Всего за четыре тысячи иен.
– Я недавно видела в магазине телевизоры с ЖК-дисплеем. Плоские такие, просто нечто! Но стоят аж миллион иен, ты только представь… Даже интересно, кто может вот так взять и отдать миллион за телик. Наверное, только настоящие богачи. А какой экран! Черный-черный! Ну, помнишь, я тебе еще в бане об этом говорила? – Макико перелистывала каналы. – Ой, я же про бар начала…
– Про девочку, которая уволилась, – напомнила я, дожевывая кусочек вяленого мяса. – Как ее звали… Кажется, ты про нее уже рассказывала. Она вроде работала там еще до тебя?
– Да-да, это она. Мы зовем ее Судзука. Лет пять у нас проработала. Кореяночка такая. Так хорошо во всем разбиралась… Да, в общем-то,