А еще она обратила внимание, что у меня слишком сутулая спина. «Держи ровнее», – мягко говорила она.
Я нашел для себя новое увлечение – покупал в киоске газету «Телесемь», чтобы следить за кинопремьерами. В нашем маленьком городе не было кинотеатров, а мне хотелось смотреть новинки раньше других. Купив пиратскую видеокассету, будь то экранка или копия, по уверениям продавцов, лицензионной версии, я приносил ее – порой даже не распаковав – в школу, чтобы похвастаться. Как-то взял с собой видеокассету с фильмом «Люди в черном – 2» на собрание актива самоуправления. Положил на парту запросто, как учебник. Ребята из классов постарше смотрели на меня с недоумением. За три года эти собрания мне порядком надоели. С учителями я уже и так хорошо ладил, а для одноклассников моя роль ничего не значила. Кроме того, мне стало неинтересно участвовать в театральных праздничных мероприятиях, где выступал весь актив школы. В пятом классе я выходил на новогоднюю сцену в парике, блестящем платье и женских туфлях под фонограмму Аллы Пугачевой «Мадам Брошкина». На новогодней елке в следующем году исполнял ведущую роль. Скоморохом с наведенными алой помадой щеками я выбегал на сцену, одетый в нелепые розовый колпак и старую желтую рубашку, на которой болтались декоративные красные заплатки. Широкие спортивные штаны усиливали нелепость наряда, а мое выразительное произношение доводило комичность образа до апогея. Меня больше не тянуло участвовать в подобных фрик-шоу.
Кино стало моей настоящей страстью, захватило меня целиком. Мама ругала меня – слишком много, говорила она, я трачу на видеокассеты. Мне же казалось, что пара фильмов в неделю вовсе не расточительство. Я смотрел все, о чем раньше только слышал: от «Гладиатора» до «Матрицы».
Посмотрев первый фильм о «мальчике с отметкой на лбу» и вспомнив восторженный отзыв Андрея, я понял, что пересказ сюжета может звучать нелепо, не имея ничего общего с магией самого кино.
После очередной премии «Оскар» я стал отсматривать в первую очередь фильмы, которые удостаивались признания в профессиональных кругах. «Банды Нью-Йорка» Мартина Скорсезе были моим фаворитом. В дни премьеры я посмотрел его несколько раз. Пытался показать фильм маме, но она нашла его очень скучным.
Маме нравилось индийское кино. С интересом она смотрела и советские мюзиклы вроде «Гардемарины, вперед!» и «Собака на сене». Тогда я включил ей «Чикаго». Думал, мама, как поклонница подобного кино, поможет мне разобраться, почему он стал лучшим фильмом года, по мнению американской киноакадемии. В то время у меня не было интернета, чтобы узнать о важности культурного контекста: не только для самих произведений, но и для их верного восприятия аудиторией. Я же понятия не имел о значении мюзикла Боба Фосса в американском театральном сообществе. Мама считала, что фильмы смотрят ради удовольствия и нечего копаться в них. С этого времени я перестал ориентироваться на ее мнение. Наши вкусы сходились лишь относительно кино развлекательного жанра,