знакомства несколько напоминает встречу моих родителей, только она произошла не в библиотеке, а на киносеансе. Каждое воскресенье жители их поселка собирались около крохотного кинескопа в одном из домов. Здесь вернувшийся после трех лет срочной службы рядовой встретил молодую учительницу. Они сыграли свадьбу и уехали в город, где требовались специалисты их профиля. Им предоставили дом, в котором они прожили всю последующую жизнь. Бабушка стала любимым педагогом нескольких поколений школьников, а дед со своей бригадой электрифицировал большую часть населенных пунктов области.
После десятилетий благотворного труда бабушка вышла на заслуженных отдых. Десятки выпускников из года в год приходили к ней домой, выражая благодарность за доброе и трепетное отношение к ним.
Я родился, когда бабушка уже была на пенсии, и стал главным ее воспитанником. В детский сад я ходил редко, а потом и вообще перестал из-за частых простуд. Дед еще работал, поэтому все время я проводил с ней.
Весной по утрам мой взгляд радовала цветущая черемуха, склонившаяся над серым шифером крыши. Ее раскидистые ветви закрывали все пространство над домом. Водосточный желоб всегда был забит ягодами к середине лета. Бабушка делала из ягод черемухи необычайно вкусное варенье. А какие изумительные она пекла булочки! Я с нетерпением ждал, когда поднимется засов печи и их снимут с противня. Еще я любил вареную сгущенку, которую часто получал по вечерам.
В один из таких волшебных вечеров я никак не мог выпустить ложку изо рта, завороженный психоделическим клипом на песню «Хару Мамбуру». Сладкий густой вкус смешался с вязкими мыслями: я пытался понять, что происходит в «чудесатой» анимации и о чем поется на непонятном языке.
Бабушка занималась моим развитием. Мы читали с ней сказки, составляли из кубиков с буквами слова, учились складывать на счетах, находили в Большой советской энциклопедии иллюстрации насекомых, птиц и животных. Она срисовывала их на картон, вырезала и оборачивала клейкой прозрачной лентой. Я же рассматривал рисунки и запоминал названия обитателей этого мира. Больше всего на меня произвели впечатление пауки, сколопендры и богомолы. Мир насекомых, с их странными формами, непропорциональными конечностями, крыльями, усами, огромными глазами, был загадочен и притягателен. У деда в серванте хранился высушенный жук-носорог, которого он изредка давал мне посмотреть. Я восторгался этим гигантом, которому нашлось место среди миниатюрных представителей насекомого мира.
Как-то раз мама переписывала показания счетчика в столовой и увидела там черного пузатого паука. Ее пронзительный крик заполнил весь дом. Она, в панике забившись в угол, просила убить паука. А я, пятилетний, в недоумении наблюдал за экзальтированной сценой, пока не почувствовал мамин ужас. С тех пор меня не оставляет иррациональный страх: я ведь любил насекомых, а теперь стал бояться пауков.
Бабушка же всегда была спокойной и терпеливой. Когда в доме случалась редкая ссора,