построить рай там, где была пустошь, разве нет?
Это был самый глупый, опрометчивый, но разрушительный спор в жизни, который перечеркнул все старые, приятные моменты. Но, видимо, это просто имело накопительный эффект из нерешённых вопросов под клеймом «табу». Перейти мост из дружбы в отношения легко, но, обернувшись назад, мост будет покошенный, оборванный. Дойти до решения никто не решался, поэтому, как вижу я, всё именно так и произошло.
После, на выпускном, получив дипломы, увидев друг друга из толпы, как это было всегда, мы просто кивнули друг другу. И больше не виделись. До этого дня.
Моя остановка. Я вышел с расправленными плечами, гордый собой, с не сходящей улыбкой прошёл свой двор, подъезд, зашёл в душную квартиру, от которой у меня заболела голова.
«Нет, это уже чересчур», – резюмировал я сам себе, проходя к окнам и открывая их нараспашку.
Прошерстив квартиру, было решено выйти в магазин хозтоваров, ведь чистящих средств дома не было. Вернувшись, я включил везде свет, удивляясь обилию ламп в моём доме, о которых я забыл. Врубив музыку, я протирал окна, подоконники, радиаторы под стать ритму песен. От такой активности немного кружилась голова от химикатов, но я продолжал намыливать квартиру.
Закончив со всем, я осматривался на блестящую работу, пытаясь захватить взглядом, что забыл убрать. На глаза мне бросился шкаф, который никак не закрывался из-за накиданных вещей. Скинув всё на пол в лучших традициях матери, я стал аккуратно складывать их, деля на секции штаны и кофты. Я был измучен, но всё ещё светился от счастья. Разобрав всё верхнее, я спустился к нижним полкам. Там было накидано ещё больше вещей, которые я больше не носил. Они не были изношенными, но покупал их я в маниакальном периоде, моментально даря себе эйфорию. Скидывая в пакет, чтобы после отдать их в благотворительные фонды, пришлось взять ещё один. И ещё один.
Разобрав в углу полки, показалась маленькая коробка с рисунком подарка. Я не мог вспомнить, что там. Протискиваясь внутрь, я вытащил её. Открыть не составляло труда. Внутри лежали фотографии вперемешку. Сверху был я маленький, который стоит в мишуре с бабушкой, пытаясь улыбаться, но заплаканные глаза предательски выдавали моё тогдашнее настроение. Ещё ниже – я в парке, катаюсь на подаренном велике с пятью колёсами. И ещё, ещё, ещё.
Фотографий с родителями не было, только я и бабушка. Уже ниже фотки состарились. Меня не было и в планах. Были бабушка и моя мама. Подобные моим, в том же парке, который выглядел порядком лучше, чем заброшенный в моём детстве. Фотографии молодились. Я вглядывался и не мог поверить: бабушка с дедушкой по материнской линии на своей «копейке», этот дом.
И вдруг она. Портрет. Портрет той самой, чьи волосы казались белее снега, а пухлые щёки так и не ушли. Это была она – София. Мурашки прошли по всему телу, кровь прекратила течение, замёрзла. Мой рот перекосило, я не понимал, почему она здесь. Сзади в окно кто-то постучался. Я обернулся в испуге, но очевидно было, что за окном никого не может быть – жил я выше, чем кто-либо мог залезть. Я откинул фотографию, больше