Суриков шумно отхлебнул из своей чашки.
– Тебе показалось.
– Что, даже не расскажешь мне, кто твой провожатый? – Посмотрел он мне в глаза и улыбнулся. Первый раз за день, еще и как-то по-доброму. – Раз уж ты даже не бесишься, что тебе придется пересдавать зачет.
– Нет. Не расскажу.
– Как его зовут? – Голос брата стал таким нежным, таким задушевным, аж подозрительно.
– Не знаю, – ответила я, не подумав.
И тут же заметила, как гигантский астероид рождается во взгляде Сурикова, чтобы прорваться через атмосферу и обрушиться на мою бедную голову. Даже жевать бутерброд перестала.
Пашка молчал. Долго сверлил меня взглядом, сжимая и разжимая кулаки, наконец, выдохнул и сказал:
– Хорошо, не говори. Не маленькая девочка.
– Спасибо, – чувствуя облегчение, прошептала я.
– Но если он посмеет тебя обидеть…
– Знаю-знаю! – Отмахнулась от брата, как от назойливой мухи.
– Вот так-то лучше. – Не сводя с меня испытующего взгляда, кивнул он и вцепился зубами в бутерброд.
Черт с ним, с пальто. Мысли метались между преподавателем, встреча с которым так и не состоялась, и странным парнем, который так подло подшутил надо мной. Суждено ли с ним еще увидеться? И хочу ли я этого?
Кто он, вообще, такой? Откуда взялся?
– Ты точно витаешь в облаках, – заметил Пашка, кидая очередной кусок колбасы коту.
– Вот и нет, – ответила я, все еще ощущая гнев, перемешавшийся с интересом и удивлением от недавно произошедшего.
Молчание, прерываемое лишь редким чавканьем брата-поросенка, затягивалось.
– Точно тебе говорю, – он вдруг начал трясти головой, словно решил сложный ребус.
– Отвали уже, – проворчала я.
Встала, забрала обе чашки и принялась мыть.
Пашка поднялся, не удосужившись даже убрать за собой крошки со стола, и вышел из кухни. Из его комнаты тут же послышались звуки гитарного перебора.
– Заходил вчера к вам в кафе. – Окликнул он меня, когда я проходила мимо его комнаты.
– И? – Войдя, я устало плюхнулась на его кровать – прямо в одежде. – Опять хотел на Солнцеву посмотреть?
– Ага.
– И как?
Пашка мечтательно закатил глаза.
– Нормально так…
– Ох, Суриков, она тебе не по зубам. Точно тебе говорю.
– Чего это?
– Ну… Ей мужчины нравятся, понимаешь? Такие чтоб мужчины-мужчины! – Я напрягла бицепсы, изображая кого-то вроде Халка или Шварца. – Чтоб сила, борода православная и чесночный дух на полкилометра!
– Пф! – Павлик весь надулся, насупил брови. – Да я ее заполучу на раз-два. Спорим?
– Ой, нет. Хватит мне споров на сегодня! – Я заложила руки за голову. – Солнцевой я сказала то же самое. Что без таких ухажеров, как мой брат, она точно обойдется.
– Почему это? – Он казался оскорбленным.
– Да на фига ей такой лоботряс, как ты?
– Ладно-ладно, Марья, – прищурился брательник, – земля круглая!
– Тебе не светит.