ты права… Давай прокатимся. Я, правда, знаю только Никольский храм.
– А он у нас один и есть, все остальные за чертой города, – отозвалась Светлана.
Он включил зажигание, мотор тихонько заворчал, и они выехали с парковки ЦУМа на улицу Дзержинского в направлении одностороннего движения. Проехав торговый центр «Пассаж», он притормозил и снова повернул направо по улице Первого мая, а потом ещё раз, уже по тесной улочке Южная Слободка. Проехав мимо маленького аккуратного жёлтого домика участковой ветеринарной клиники, он поставил свой «Тигуан» на левой обочине дороги, и они вышли из машины.
Дальше нужно было идти пешком по узкому тротуару, с обеих сторон которого теснились аккуратно окрашенные в разный цвет могильные оградки. Между ними густо поднимались уже по-зимнему голые ветви кустарников и молодых деревьев.
Всё вокруг было уже припорошено снежком, а мелкие снежинки всё продолжали сыпаться и сыпаться с низкого серого неба.
Никита, поёжившись от лёгкого морозца, рванул кверху под горло молнию на чёрной меховой куртке. Светлана накинула на голову капюшон парки1.
Из-за поворота они увидели небольшой белый храм с высокими створками дверей синего цвета.
Одна из створок была распахнута настежь. Света достала из своей сумочки лёгкую косынку и повязала её на голову. Но потом, сообразив что-то, тихонько ойкнула и проговорила:
– Господи! Я же в джинсах! В храм же нельзя в таком виде.
Никита отозвался, снимая с головы свою вязаную лыжную шапочку:
– Ну ладно. Ты тогда постой здесь пока. Я один зайду.
И он, подняв глаза на икону, висящую над входом, расправил плечи, осенил себя крестным знамением, низко поклонился и только потом шагнул через порог.
Некоторое время Светлана прогуливалась по дорожке неподалёку от ступеней крыльца. А потом поняла, что начинает уже немного замерзать, и вынуждена была даже притопывать ногами в длинных тёплых сапожках.
Минут через десять на крыльце появился Никита, развернулся лицом к двери, снова перекрестился и поклонился в пояс.
Спустившись со ступеней крыльца, он шагнул к Светлане и, достав из-за пазухи небольшой свёрток, развернул мягкую тряпицу. На неё глянули глубокие и добрые глаза принесённого им образа.
Светлана взяла в руки и внимательно осмотрела образок. Он был небольшой, обрамлённый тёмным деревом, изящно инкрустированный. Это была, как ему сказали в храме, копия иконы Тихвинской Божией матери.
Больше всего Свету поразили её глаза: глубокие, смотрящие прямо на неё, словно проникающие в душу. Она трижды перекрестилась на икону и вернула её Никите, проводив взглядом.
Теперь можно было возвращаться к машине. Говорить почему-то не хотелось, и поэтому они шагали молча.
Только когда дверцы машины изнутри уже захлопнулись, Светлана тихонько произнесла:
– Какая она красивая…
Никита кивнул, глядя прямо перед собой:
– Да-а…