Ты – или нет, скажи? – шепчет Лейс. – Скажи мне, как мне вымолить у Тебя всего одну жизнь? Пожалуйста, ну ответь мне. Ну хочешь, забери мою. Только верни мне отца… Я прошу Тебя.
Разряд. Ещё разряд. И – ничего. Приборы замерли: у Рамадана – остановка сердца. Лейс знает, что ситуация критическая: ровно через сто секунд у Рамадана начнется процесс декортикации. Это – необратимая гибель коры головного мозга, за которой неминуемо наступает смерть.
«Ты, ну пожалуйста, ну услышь меня. Да, я к Тебе взываю – я, тот, кто убил. Но Ты же не хочешь слышать убийц… Так как же тогда мне до Тебя докричаться?»
Лейс прислушался. В операционной тихо. Рамадан умирал. И Лейс, сам не зная зачем, упал на колени:
– Я каюсь. Я верю. Я люблю. Я прошу: просто яви мне чудо…
– Сердце запустилось, – кричит поражённый врач. Лейс вздохнул, открыл глаза и устало осел на пол. Он поморщился, увидев охранников и медсестру, которые изумлённо на него взирали. Лейс выругался и быстро встал на ноги.
– Как… как вы это сделали? – первой пришла в себя медсестра.
– Я? Я сделал? – холодно усмехнулся Лейс. – Ты, cherie, ошибаешься. Я ничего не делал… Пойди холодной водички попей, а то на тебе лица нет, – едко посоветовал Лейс. – Только сначала ответь на мой вопрос: кто в этой идиотской лечебнице занимается реконструкцией клапанов сердца? Ну, быстро? Или мне на французском тебя спросить?
– Главный врач. Это – мой отец. Его кабинет на третьем этаже… Laissez-moi… я могу показать вам, и…
– Спасибо, не трать зря силы. Сам найду. – Лейс развернулся и, раздвинув онемевшую охрану, быстро пошёл к лестнице.
– Подождите, вы – врач? – крикнула ему вслед девушка. Не оглядываясь, прямо на ходу Лейс молча вскинул вверх руку, сжатую в кулак, и разогнул средний палец. Охранники захохотали и, переглянувшись, потопали следом за Лейсом. Шари осталась одна, тоскливо взирая вслед уходящему юноше.
«Какие странные у него глаза, – думала она. – Холодные, как сталь. И абсолютно серые…».
В ноябре 2012 года Лейсу Эль-Каеду исполнилось ровно тридцать. Он и Шари идут вдвоём по песку александрийского пляжа. Средиземное море медленно ворочается во сне. В красном закате море кажется не бирюзовым, а чёрным. Лейс остановился и закинул голову вверх, с интересом разглядывая звёздное небо. Шари подошла и спрятала лицо у него на груди, с ласковым собственничеством обхватив Лейса за шею.
– Я так люблю тебя, – нежно прошептала девушка.
– Мне тоже хорошо с тобой, – улыбнулся Лейс.
Девушка прижалась ближе:
– Саба, тогда, пожалуйста, скажи мне, а почему, когда ты со мной, то… ну, ты устраиваешь меня так, чтобы я не смогла видеть твою спину?
– Как сейчас? – поддел её Лейс.
– Non, нет. Ты всё шутишь. А я говорю серьёзно… Puis-je voir, то есть можно, я посмотрю, что ты скрываешь? – Шари смущённо глядела на Лейса, но в её тёмных глазах был вопрос. Лейс внимательно посмотрел