с птицами, Гагето вспоминал:
– Последовательница Овиуальи. Она хорошо понимает как заниматься с ними. Карцисс пару сотню лет назад была совсем другой… Видно мой подход никуда не годится, но… Уравненность требует с самого начала высоких показателей как ментальной так и физической силы. Во время практик им не удастся прогрессировать. Хмм…
???
Прошла ночь, слабая усталость и чувство голода. Вот с какими ощущениями глаза Гизы медленно открылись. Она лежала на кровати.
«Это моя кровать. Не может быть!»
Немного подняв голову, она увидела две пары ног. Это были ее мать и отец. Мать выглядела заплаканной, в то время как отец скрестив руки внимательно следил за реакцией девочки.
– Мама, почему ты плачешь?
– А как ты думаешь? – немного раздраженно вставил мужчина.
В голове промелькнули воспоминания прошедших нескольких недель, а может… и месяцев.
– Что вообще с тобой случилось? – продолжал давить отец.
Мать молча подбежала и обняла внезапно вернувшуюся дочь. Чувства подступили как ком к горлу и Гиза заплакала на ее плече. Посмотрев на это, мужчина немного изменился в лице, отвернулся и вышел из комнаты.
Спустя пару минут объятий девочка ощутила сильное жжение и боль, словно ощущения недельной голодовки свалились на нее разом. Хоть и не хотя, но девочка отстранила долгожданные объятия.
– Я очень голодна. Ощущение будто мой живот сейчас сплющится.
– Дорогая!
Женщина поднялась и быстрым шагом покинула комнату дочери.
– Все в порядке? – он выглядел достаточно напряженным.
– Гиза очень голодна. У нее острые боли, отойди. Обсудим это потом.
Она обошла мужа и подошла к печи, где в большой кастрюле кипел суп. Вытянув руку за тарелкой, за спиной она услышала слегка дрожащий голос:
– Ее волосы, – он говорил тише обычного, – они белые.
Тело женщины пошатнулось и в попытке удержать равновесие, она схватилась за горячую ручку кастрюли. Издалось неприятное шипение, а губы женщины прижались к плечу. Она быстро отбросила руку, но ожога уже было не избежать.
Сдерживая боль она принялась наливась суп в тарелку:
– Она наша дочь, не говори таким тоном.
Рука предательски жгла, пока она возвращалась с тарелкой теплого супа.
Мужчина оглянул ее и, что-то проворчав себе под нос, сел в кресло.
Она закрыла за собой дверь и села у кровати дочери:
– Я недавно делала суп, тебе такой вроде бы нравился.
– Пахнет очень вкусно, – с напускным оптимизмом ответила Гиза. Боль продолжала ее разъедать.
Когда же Гиза взяла тарелку, в закрывающейся руке она увидела след свежего ожога.
– Мама, тебе не больно?!
На что она просто отмахнулась здоровой рукой: – Не волнуйся, я лишь расплатилась за свою неосмотрительность.
Внезапно один из ее мешковых карманов потяжелел. Отвлекшись, она засунула в него руку и почувствовала что-то грубое. Это была книжка небольшого размера, но в ней чувствовалось