тот выглядел иначе.
– Леруа Нарсис, – улыбнулся сухощавый мужчина с ослепительно белыми зубами. – Приходом руковожу я. Давно не были в наших краях, сэр рыцарь?
– Давненько.
– Блудный сын вернулся! – воскликнул Леруа и радостно хлопнул в ладоши. – Каких удовольствий желает ваша душа? Или вы по делу?
– Мне нужен фламин Онезим.
– К сожалению, его здесь нет и никогда не будет. Может быть, я смогу вам помочь?
Я нахмурился.
– Вообще-то, мне нужен не сам Онезим, а его лаборатория. Знаете, здесь, под приходом, он проводил некие… эксперименты. Научные, можно сказать. Вызывал священные сны и хотел доказать существование баалов…
Пресвитер замахал руками.
– Ни слова больше, сэр рыцарь! Это же ересь, мракобесие! Баалы не существуют, они суть метафора. Именно поэтому Онезима и лишили должности. Его псевдонаучные эксперименты остановлены, лаборатории больше нет, хвала баалу.
– А что стало с людьми, которые лежат там, внизу? – спросил я и махнул рукой в сторону подвала.
– Теперь там огро-о-омный винный погреб, – улыбнулся Леруа, – больше я ничего не знаю.
– Дерьмо! – воскликнул я.
– Нет, вино, – сказал Леруа и расхохотался.
Я молча развернулся и вышел из храма.
Выходит, Розет так и останется блуждать в бесконечных видениях, пребывая в летаргическом сне, и никто ее не спасет. Вдоль позвоночника пробежал холод, словно кто-то сунул мне за шиворот кусок льда, руки покрылись мурашками. Не хотел бы я сам оказаться в такой ситуации!
Размышляя, что же теперь делать, я рассеянно разглядывал местных гуляк, пока взгляд не зацепился за валяющееся в траве тело. Тело ворочалось, ругалось и хваталось за основание дерева в попытке подняться. Я подошел ближе. Борясь с крайней степенью опьянения, мужчина вцепился пальцами в кору и все-таки поднялся, тяжело навалился спиной на ствол, откинул голову, хватая ртом воздух. Лицо с широкой челюстью опухло, кудрявая шевелюра сбилась в неопрятный ком, украшенный листьями и репьями, но пьяницу я узнал.
– Празднуете понижение в должности, фламин Онезим? – спросил я.
Онезим коротко хохотнул и тут же фыркнул, уголки губ опустились.
– Я тебя помню, шутник, – сказал он охрипшим голосом. – Хорошие были времена. Чего надо?
– Я пришел за Розет.
Бывший пресвитер попробовал снова рассмеяться, но зажмурился от приступа мигрени и сжал виски. Проморгавшись, он сказал:
– Да уж, вовремя ты. Меня выгнали, исследования запретили. Странно… никак не возьму в толк, почему. Ведь я почти доказал, что баалы существуют, это ведь хорошо! Ведь это на благо культа! Почему так?
– Розет, – повторил я.
– Как ты думаешь, что эти идиоты сделали со всеми спящими летаргическим сном?
– Ну?
Онезим развел руками, лицо было злым и обиженным одновременно. Он проговорил медленно, будто вслушиваясь в свои