постарался. Но Ареас его понял.
‒ Ты на Земле. В больнице. В коме. Весь изломанный. А здесь ты ‒ это твоя душа. Так понятно?
‒ Понятно… наверное понятно, да. Только мне все-равно очень трудно поверить в душу, в ангелов, чертей…
Ареас резко вскочил на ноги, но было поздно.
Артема подхватил какой-то сумасшедший вихрь, зацепил, закружил, потащил куда-то со страшной скоростью. В голове у него помутилось, в ушах звенело и мерзко хохотало… Вокруг мельтешили, вертелись, кривлялись, какие-то гнусные рожи, деревья, кусты, толстые плети паутины. Все сплелось в единый жуткий хоровод, и Артем крепко зажмурился.
***
… Алина сидела в реанимации, возле кровати мужа, и тихо плакала. В сознание Артем не приходил вот уже третий день. Егорку она отвезла матери, и дежурила возле Артема день и ночь. Ее не выгоняли. Хотя и советовали идти домой, и обещали, что как только Артем придет в сознание, ей позвонят.
Она слушала писк приборов, смотрела на мониторы сложной медицинской аппаратуры, хотя ничего в этих линиях и графиках не понимала. Знала лишь то, что пока все тихонько гудит, и линии бегут изломанные – все нормально.
Она взяла мужа за руку, прижала ее к своей щеке и что-то тихо зашептала, заливаясь слезами.
В палату вошла старенькая нянечка баба Валя, с ведром и шваброй.
‒ Все сидишь? Слезы льешь? В церкву иди, молись! Господь милостив.
Алина подняла заплаканные глаза на бабу Валю.
‒ Я неверующая. И молиться я не умею. Как я пойду?
‒ Ножками. Как все. А там и посмотришь, верующая ты или нет. А сидеть и рыдать ‒ так ты ему точно не поможешь. И сынишку с собой возьми. Детские молитвы ‒ они искренние, их Господь скорее услышит.
Алина помолчала, обдумывая слова бабы Вали. Может, и вправду сходить? Хуже точно не будет. Если ее, грешную и неверующую, Бог слушать не станет, то может, хоть Егоркины молитвы услышит?
‒ Все правильно, ‒ неожиданно послышался мужской голос. От неожиданности Алина подпрыгнула и резко обернулась. С другой стороны высокой кровати стоял лечащий врач Артема, высокий, подтянутый, лет пятидесяти. Видимо, он стоял здесь давно, потому что весь разговор с бабой Валей он слышал. Но Алина, не прекращающая реветь, его попросту не заметила.
‒ Все правильно Валентина Ивановна говорит, ‒ сказал доктор. ‒ Идите в церковь, молитесь. Мозг у Артема работает, активность высокая. Молитесь! И не смотрите на меня так. Да, я врач. Но я столько на своем веку повидал, что не верить в Бога просто не могу. Со своей стороны мы делаем все возможное. А Вы помогайте нам так, как можете только Вы.
***
… Наконец вихрь утих, Артема швырнуло на землю, лицом вниз, прямо в гниющие листья и мох. Некоторое время он тихонько лежал и чутко прислушивался к тому, что происходит. Но вокруг царила тишина. Причем какая-то нехорошая, настораживающая тишина. Наконец Артем решился, приподнял голову и попытался осмотреться.
Вот пень, на котором он только что сидел… Вон там дерево, в которое он швырнул телефон… Только вот… Где Ареас?
Артем