не один раз. Потом ещё долго утрясали вопрос со зверями: то они не приживались и дохли, то слишком плодились (не успевали отстреливать), то не уживались друг с другом и т.д.
Нил подвернулся как нельзя кстати: Даниил подошёл к тому моменту, когда собирался опробовать организацию охоты на небедных любителях острых ощущений и начать собирать урожай “зелени” от вложенных средств.
В свою очередь Сироткин, чтобы не попасть впросак перед высокопоставленным другом-чиновником, решил предварительно вместе с отцом, Захаром Васильевичем, опробовать охотничьи забавы – поучиться стрелять и посмотреть, что из этого получится. Заодно показать старику свои возможности, как разбогатевшего человека.
Батька Захар охотничье ружьё видел только по телевизору, потому как всю свою сознательную трудовую жизнь провёл на заводе, даже отпуска гулял в профилактории. Предложение сына поохотиться вначале воспринял отрицательно скептически, даже не по-мужски.
– Какой из меня охотник! – засмущался Захар Васильевич как красна девица. – Я ведь и в армии служил в стройбате: генералам дачи и квартиры обустраивал. Автомат в руках держал единственный раз, когда присягу давал.
– Ничего батя, – успокаивал Нил, – как ты знаешь, у меня ситуация ещё хуже: в армию вообще не призывался! Дело это поправимое, наживное. Перед началом охоты, егерь Михеич – на его угодьях будем развлекаться – проведёт короткий ликбез, покажет: что и куда заряжать, на что нажимать, а, главное, – куда и в кого стрелять!
Захар Васильевич после таких доводов заколебался и, поразмыслив, энергично махнул рукой в знак согласия.
День выдался славный, воскресный, располагающий к активному отдыху. Конец августа был сухим, со слабеющей дневной жарой и уже прохладными ночами. Пока на “Мэрсе” мерили асфальт, степной воздух, влетающий в открытое окно, пьянил запахами пожухлой травы и скошенных хлебов. Когда же въехали в лес, то в горле сначала запершило от смеси ароматов опавших листьев, древесной гнили и сырой земли, а потом окутало лесной прохладой и хвойным смолянистым духом.
Нервничавший всю дорогу Захар Васильевич, крякнул пару раз, откашлялся, прочищая носоглотку, от чего приободрился и повеселел.
– Много народу с нами будет? – энергично поинтересовался он, потирая руки.
– Михеич да мы, – лукаво глянул на отца Нил.
– Чем меньше охотников, тем зверя легче подстеречь, – философски высказался Захар Васильевич.
Михеч оказался приветливым, невысоким, крепко сбитым мужчиной, напоминающим сказочного лесовика: длинные волосы, всколоченная борода; то ли хитрые, то ли умные серые глазки и дымящаяся трубка в зубах. Одет был в потёртый пиджак и видавшие и лучшие времена брюки, заправленные в резиновые сапоги.
“Наш человек!” – мысленно отметил батька Захар и окончательно приободрился. И не ошибся. После короткой приветственной части, Михеич толково и внятно проинструктировал новоиспечённых охотников.
Вначале